Ей удалось перенести заказ на среду. В серый февральский полдень, прорвавшись сквозь вихри снега, мы совершили посадку в Олбани и вскоре снова взлетели. Когда снегопад прекратился, небо посветлело. Мы летели над северной частью штата Нью-Йорк. Белые поля перемежались с черными пролесками – черно-белая гравюра, величественно спокойная, являвшая собой разительный контраст с назойливо ревущим самолетом, тупо пробивавшим себе дорогу по небу.
Дэна сидела, откинувшись на спинку кресла и отвернувшись от меня, и я не знал, то ли она смотрит в окно, погруженная в свои мысли, то ли дремлет. Ее руки, довольно крупные, с длинными сильными пальцами и овальными узкими ногтями, гладкой девичьей кожей и тяжеловатой ладонью, неподвижно лежали на коленях. Они напоминали мне лапы какой-то симпатичной зверушки. По-моему, каждый человек внешне похож на какое-то животное. Да и животные инстинкты в людях еще очень сильны. И конечно, при таком ходе размышлений я мысленно опять оказался на террасе на берегу Тихого океана, где группа молодых повес дала полную волю своим низменным инстинктам.
Классифицировать людей, думал я, можно по любому признаку, в том числе и по степени моральной устойчивости. Ведь соблазны преследуют нас постоянно, но большинство из нас успешно им сопротивляется. В той компании я пока знал только двух людей, чей образ жизни в общем-то неуклонно вел их к этой террасе. Лайзу Дин и Нэнси. Одна из них всю свою взрослую жизнь провела словно на сцене, подстерегаемая ненасытной жадностью к ощущениям, эмоциональной неустойчивостью, стремлением быть замеченной. Ее привычка надевать чужую личину превратила для нее недавние события лишь еще в одну сцену, казавшуюся ей не слишком реальной, пока она принимала в ней участие. А другая, более молодая женщина, увязла в трясине порока задолго до того момента, когда Абель и Макгрудеры привели ее на эту террасу, ставшую, как и Мехико-Сити, как поездка с Сонни Кэттоном, только очередной вехой на пути к ее саморазрушению.
Впрочем, вероятно, я услышал бы что-нибудь вроде того, что бабы – есть бабы и, если они наваливаются целой кучей, вместо того чтобы степенно расходиться по разным комнатам, ему это до фени. Есть о чем говорить! Привез с собой одну, махнул ее на другую, ну и что?
Должен сказать, что у меня старомодные взгляды, и свои ценности выбрал для себя сам. Может быть, со стороны я и выгляжу рыцарем в жестяных доспехах, молотящим мечом из фольги по равнодушным подлецам и защищающим честь жен-шины, которая этого не заслуживает. Действительно, мое понимание любви далеко не всегда приносило мне удачу. Отношения между мужчиной и женщиной, а интимные особенно, должны основываться на доверии, привязанности и уважении, а не диктоваться желанием засчитать в свой актив очередную победу самоутвердиться, иначе как раз и получается подобная «групповуха». Я и правда не понимаю, как можно интимную близость превратить в развлечение, оправдывая это биологической необходимостью. Конечно, я не излагаю свое кредо каждому встречному и не пропагандирую претенциозные банальности типа: любой человек – ценность сам по себе, и женщина в том числе. У меня самого есть подозрения, что я в какой-то мере идеалист. Однако с удивительной для меня горячностью продолжал мысленный спор с Сонни. Я думал о том, что мы превратились в надувных кукол с гидравлическим приводом. Пусть не Элоиза и Абеляр или Ромео и Джульетта! Но должна же быть хоть крупица любви! Только любовь наполняет объятия такой восхитительной нежностью, а очаровательные глупости, которые так приятно нашептывать, когда улегся шквал страсти, – смыслом.
Неизвестно, до каких высот обобщений поднялся бы я в своих высокопарных размышлениях, если бы меня не выручила Дэна.
Она вдруг повернулась ко мне и с улыбкой сказала:
– Чуть не заснула. – Она зевнула, прикрыв рот рукой. – Знаете, когда все время думаешь об одном и том же, то и во сне не можешь от этого избавиться. Сон переплетается с явью совершенно невообразимым образом.
– Ну и что же вам приснилось?
– Даже трудно рассказать такие бессвязные вещи! Кажется, я беспокоилась, прибудет ли заказанная мной машина вовремя, потом вдруг стала вспоминать, когда нам с вами в прошлый раз понадобилась машина, хотя наяву-то этого не было! Дальше, кажется, мы вышли из самолета, сели в нее, а она оказалась без колес. Вы пришли в ярость и твердили, что ни на кого нельзя надеяться. И я подумала, что в следующий раз надо мне лично проверить, все ли колеса на месте, прежде чем расписываться в квитанции, и только тут осознала, до чего же все это нелепо. Думаю, какой-нибудь психиатр здесь разобрался бы.
