Из Архыза поехали в Астрофизическую обсерваторию Академии наук СССР. Там был смонтирован самый большой в мире телескоп – шесть метров в диаметре. Никто нас на объекте не ждал, не предупредили о приезде. Охрана не пропускала автомашины. Пришлось мне воспользоваться своим правом начальника краевого управления КГБ.
Весть о том, что приехал Косыгин, немедленно стала известна всем обитателям маленького поселения. Начальник обсерватории оказался в отъезде. Пояснения давал главный инженер, толковый человек. Алексей Николаевич вникал во все детали. Ко мне подошел кто-то из администрации:
– Можно съездить в райцентр продукты купить? Хотим стол накрыть.
– Не успеете. Нагрейте чайку. Это будет то, что надо.
Сидим, чаевничаем. Одна сотрудница принесла печенье домашнего приготовления. Косыгин доволен, что побывал на объекте. Ведь в то время к строительству обсерватории был повышенный интерес. Туда часто приезжали президент Академии наук М. Келдыш, министр обороны Д. Устинов, другие министры.
Через несколько часов в горы примчались начальник обсерватории, первый секретарь обкома Ф. Бурмистров и председатель облисполкома М. Боташев.
– Что же вы, Алексей Николаевич, не предупредили нас?
– Зачем отрывать вас от дела? Я все посмотрел, можно сказать, пощупал своими руками. Люди здесь толковые, самоотверженные. В условиях высокогорья не просто жить и работать. А они хорошо работают.
– Как-то осенью заехал в санаторий «Красные камни». Зашел в комнату охраны минут на десять, намереваясь потом поехать на обед. И в коридоре неожиданно встретился с А.Н. Косыгиным.
– Вы обедали? – спросил он. – Пойдемте в столовую, а потом, если не возражаете, на терренкур.
Вышли из столовой быстро. Через полчаса мы уже были на прогулочной тропе номер 2, которую до сих пор называют косыгинской. В пути разговаривали не о политике, а о чем-то бытовом, уже не помню. Вдруг Алексей Николаевич неожиданно спросил:
– Почему мне в 1965 году не дали провести экономическую реформу? – Видно, мучил его этот вопрос. – В стране появились бы в достатке одежда, обувь, продовольствие. Мы после нэпа лишились мастеров – портных, сапожников. Хороший портной – это как талантливый художник. Его за один день не подготовишь. Где сегодня хороший костюм сшить? Мне-то сошьют в кремлевской мастерской. А другим? Раньше в Москве на каждом углу сидел сапожник в будке. Мелкий ремонт, почистить обувь за копейки – пожалуйста. Пирожки горячие на каждом углу предлагали. А мне возражали: подорвем твоей реформой устои социализма. Это частник-портной подорвет устои? Бред какой-то…
Не мог я ответить на вопрос Косыгина.
* * *
Еще одна картинка. Косыгин возглавлял в Политбюро комиссию по аграрным вопросам.
– Скажите, зачем нам производить тракторы К-700 и более мощные? Это же настоящий танк.
– Алексей Николаевич, такой трактор нужен на Юге России, в Поволжье, в Казахстане – на огромных полях. А в Белоруссии, на Полесье, где поля по десять – двадцать гектаров, он не нужен.
Подробно аргументировал свой ответ. Но Косыгин остановил.
– Откуда вы это знаете? Разве генералов учат этому?
– Я, Алексей Николаевич, прежде чем стать генералом, прошел иную школу. Вырос на Полесье в селе, в колхозе, был первым секретарем сельского райкома партии. Да и сейчас стараюсь следить за тем, что и как делается на земле.
Зимой 1979 года мне самому довелось отдыхать в санатории «Красные камни». Через несколько дней приехал туда и Алексей Николаевич. Встретились в столовой. Мне показалось, что он обрадовался встрече.
– Где вы сейчас? В Средней Азии?
– Нет, служу в ГДР, Алексей Николаевич.
– Расскажите, как там.
Мои рассказы о жизни и быте людей он слушал заинтересованно. И снова вспомнил о сибирской потребкооперации в годы нэпа.
– Вы представляете, как были обустроены сибирские тракты? На постоялых дворах чисто и уютно. Хорошо, сытно кормили в придорожных трактирах. Не хуже, а лучше, чем в немецких гаштетах. Человек должен каждый день иметь возможность попить пивка, чайку в недорогом кафе.
Алексей Николаевич искренне сожалел, что не сумел осуществить перестройку потребкооперации и довести ее до европейского уровня.
