Шпионские и иные истории из архивов России и Франции - страница 25

.) публично самыми безчестными и непристойными словами…»38Последующее развитие событий показало, что в Коллегии иностранных дел (или в Святейшем Синоде?) не посчитали в тот момент нужным заменять священника посольской церкви. Дело в том, что и само посольство, и все его члены, включая священнослужителей, в скором времени должны были покинуть Париж, так как Екатерина II после неудачного бегства Людовика XVI и его семьи в июне 1791 года приняла решение свернуть дипломатические отношения с Францией. В феврале 1792 года она отозвала оттуда своего посланника И. М. Симолина, а в июне 1792 года – и поверенного в делах М. С. Новикова. После отъезда из Парижа русских дипломатов священнослужители посольской церкви некоторое время оставались там одни, готовясь к возвращению в Россию. Отец иерей окончательно распоясался. Он нередко избивал несчастного дьякона прямо в храме, не допускал его к службе, не выдавал положенных денег на оплату жилья. «Я не боюсь никого, – бахвалился поборник прав человека, – я сам министр в моем доме»39. Когда же о. Зиновий обратился к о. Павлу с просьбой выдать ему оставленные посланником средства для проезда на родину, иерей злорадно ответил: «Денег я тебе не дам… ты взял себе покровителем Симолина, а пойди же теперь бегай за ним, или пусть он тебе заплатит с своего карману»40.

В августе 1792 года, оставив дьякона без средств к существованию, о. Павел Криницкий выехал из Парижа и прибыл в Брюссель, где в это время находился И. М. Симолин, следивший из Бельгии по поручению императрицы за развитием событий во Франции. Там иерей обратился к Симолину с просьбой о выделении ему с семьей дополнительной суммы на проезд в Россию. «Смею приметить Вашему Сиятельству, – просил недавний вольнодумец, – что в рассуждении моих маленьких детей я не мог ехать морем, а должен пуститься в путь сухим путем с Брюсселя. Вашему Сиятельству небезызвестно, что положенные деньги на проезд для сухого пути не могут быть довольны, но я полагаюсь на милость Всемилостивейшей Монархини, которую тем скорее могу одержать, чем скорее Ваше Сиятельство примете на себя труд о сем доложить общей нашей Матери. Сиятельнейший граф! – униженно завершал он свое прошение. – Не оставьте оказать сие человеколюбие тому, который вечно вас благодарить не престанет, за честь оставляя себя Вашего Сиятельства Милостивого Государя всепреданнейшим слугою»41.

Симолин не стал беспокоить государыню по таким пустякам, ограничившись донесением вице-канцлеру И. А. Остерману, которому он писал относительно просьбы о. Павла: «Мне безразлично, поедет ли он сухим путем, если у него есть средства»42. Никаких дополнительных денег Павел Криницкий не получил и вынужден был отправиться в Россию морем. Его дальнейшая судьба неизвестна.

Наверное, следы Криницкого можно было бы отыскать в синодальных архивах. Не исключено, что иерея спас от неприятностей его высокий покровитель, на которого он любил ссылаться. Так или иначе, имя Павла Криницкого не значится в одном ряду с именами Александра Радищева, Николая Новикова, Федора Кречетова и других русских вольнодумцев, «разбуженных» Французской революцией.

Ну а что же «излюбленная» жертва самодура Криницкого?

С большими трудностями Зиновию Чернявскому с семьей осенью 1792 года удалось вырваться из Парижа и добраться до Брюсселя, где его свалила болезнь. Граф Симолин не оставил дьякона своим попечением, снабдил деньгами на дорогу и даже проявил заботу о его будущем. В письме вице-канцлеру Остерману он писал 12 мая 1793 года: «Находившийся при Российской церкви в Париже дьячок Зиновий, который по причине жестокой болезни принужден был препроводить здесь прошедшую осень, едет теперь в Амстердам, дабы отправиться оттуда на первом корабле в Санкт-Петербург; почему я вручил ему сие письмо, приемлю смелость препоручить его с женою, которая родом француженка, под высокое покровительство и благоволение Вашего Сиятельства. Двадцатилетняя его отлучка из России сделала его чужестранным в своем отечестве, где он никого не знает, а сие тем более побудит его прибегать к вашим милостям, коих всепокорно прошу Вас не лишить его. Желания сего дьячка будут исполнены, ежели откроется случай для помещения его при каком ни есть министерском посте (при посольстве. –