Наша постель представляла собой большую двуспальную кровать с дубовой рамой. В верхней части была прочная дубовая спинка для подушек и такая же пониже - в ногах. Его связанные руки я прикрутил к спинке кровати, затем связал ему ноги, сняв башмаки и носки, и привязал их к изножью. Привязал достаточно туго, чтобы он не мог извиваться, и затягивая узлы мало беспокоился о его кровообращении. Не думаю, что вся операция заняла больше двух минут. Потом я принес большой кувшин воды и начал щипать ему мочки ушей - где-то читал, что это помогает привести в чувство человека, потерявшего сознание.
Чак пришел в себя, когда я вылил на него два кувшина. Выглядел он отвратительно и был мертвенно-бледен. Через несколько секунд его вырвало, и это стало ему тем неприятнее, что он не мог пошевелить головой.
- Не трать силы на крики, приятель, - проворчал я, - старина Серж, который живет рядом, сегодня в полете, а до следующего дома не меньше полумили.
Он смотрел на меня с ненавистью.
Я сунул руку в его легкую голубую куртку и вытащил бумажник. Заодно снял с пояса его "смит энд вессон" калибра 0. 36. В бумажнике оказалось довольно много долларов и две кредитные карточки. Он словно ястреб смотрел на меня, когда я переписывал номера и делал вид, что сверяю их с каким-то списком. Представление получилось достаточно убедительным.
- Ну - ну, и как ты себя чувствуешь, собрат по шпионажу? - мягко спросил я.
- Ты - гад ползучий.
Я улыбнулся, глядя, как он шевелит руками, чтобы понять, насколько профессионально завязаны узлы. Будучи бойскаутом я выигрывал на этом деле кучу призов. Видимо, веревки начали давить, так как он заворочался. Скоро руки у него совсем онемеют и тогда ему ни за что не выпутаться.
- Знаешь, Чак, я никак не думал, что номер выйдет. Просто не мог предположить, что ты позволишь мне так близко подойти к тебе с бутылкой бренди. Ни за что в жизни.
Я удивленно медленно покачал головой, но все ещё был настороже. Через некоторое время его снова стошнило. Я налил ещё стакан бренди и вылил ему в глотку. Глаза его налились кровью и, думаю, он уже плохо видел.
- Это тебе опохмелиться, - сказал я и искренне рассмеялся.
- О, Господи! - простонал он, сделав ещё несколько осторожных движений. Он был настойчив, этот парень, но в то же время настолько измучен, что едва ли ему удалось бы чего-то добиться.
- Мы были не очень уверены, - начал он, и видно было, что в нем говорит оскорбленная гордость, - что ты действительно чужой агент; после того, как ты застрелил одного из наших людей, мы стали очень сильно тебя подозревать, но все же не были окончательно уверены. Ну, расскажи мне, как ты убил того парня?
Он пытался меня разозлить. Я же спокойно ему улыбнулся.
- Не было никакого убийства, Чак, только самооборона. Когда кто-то разряжает в тебя калибр 0. 45, самое время действовать. Так получилось, что у меня под кроватью оказался автомат.
- Трудновато тебе будет убедить в этом моих начальников. Что ты собираешься делать с Детманом?
Я разыграл удивление.
- Отвезти его в Алла Сюраит, как приказано. А что ты имеешь против него, ты что, еврей?
Эти слова привели его тупой американский мозг в замешательство: ведь я собирался проделать ту самую работу, которую и ждали от меня американцы. Пожалуй, не повредит немного напустить туману на тот случай, если он освободиться раньше, чем я выйду из игры.
- Но... но.. - забормотал он.
Пришлось налить ему ещё глоток бренди, я же не садист.
- Ты работаешь на британскую разведывательную службу, верно?
Я покачал головой. Он собирался спросить что-то еще, но взглянув мне в лицо, замолчал.
- Еще один вопрос, Чак. Как ваши люди обнаружили, что я не совсем тот человек, каким стараюсь казаться?
- Не знаю, возможно была какая-то утечка информации из Англии или ещё откуда-то, из какого-то мелкого отдела, связанного с их службой МИ-6. В то время мы не ничего могли понять, но сейчас, когда ты говоришь, что не работаешь на них, все становится на место. Кто же твои хозяева? Это не могут быть красные китайцы, учитывая твое прошлое...
Я подарил ему загадочную восточную улыбку и отошел к шкафчику со спиртным - в голове у меня было пусто. Если он говорил правду, это означало, что меня предали мои же хозяева. Причины мне известны не были, но становилось ясно, что я оказываюсь в крайне опасной ситуации.
