Тут дверь приоткрылась, и Галка просунула голову.
— Чаю вам сделать? — нахально опросила она. — Или обедать будете?
Муромец сладко потянулся, Андрей нахмурился, Платонов кивнул. Галка вошла и посудой загремела.
— Хозяйка? — спросил Андрея Муромец.
— Напрашиваюсь, — ответила за него Галка, — а он все не берет. Совратил девушку, а сам в кусты.
— Зазнался ты, Андрей, — серьезно осудил Платонов. — Потому и ошибаться стал в работе.
— Кто ее совратил? — закричал Андрей. — Слушайте ее больше, она наплетет!
— А ты не оправдывайся. Признай свою вину, исправь ошибку и женись на бедной девушке.
— Ну как? — спросила Галка, расставляя посуду на столе. — Берешь? Или заявление в местком писать?
Тут в окно постучали, и Тимофей со двора закричал:
— Андрей Сергеич, имей в виду, я никаких покрышек не крал и в бане не прятал! Об этом я тебе под дверь официальное заявление подсунул и ответственность с себя снимаю!
— Видала? — спросил Андрей Галку. — Хорошо еще, не в два часа ночи заявление принес. Поняла, что тебя ждет?
— А если я тебя люблю?
— Да ты не запугивай ее, — пригрозил Муромец. — Женись, и все.
Галка собрала чай и попрощалась.
Позже, когда все обсудили и предварительные меры наметили, Андрей вышел к машине товарищей проводить.
— Ты, вернее всего, первый на него выйдешь, — сказал Платонов, поставив ногу на подножку "уазика". Не спеши действовать. Помни, он уже не человек, его остановить только пулей можно. Так что инициативу в разумных пределах проявляй.
— Соблюдай технику безопасности, — шутливо добавил Муромец. — Мне бы он попался…
Андрей вернулся в дом, походил из угла в угол, прилег, почувствовал, как сильно устал. Он стал задремывать, и ему представилась такая картина…
Заросший овраг. Птичьи голоса. Шум ветра в верхушках деревьев. Где-то высоко солнце. На траве шевелятся тени от листьев. В кустах лежит на животе пожилой человек в детской курточке с зайчиком на спине, возится с приборами, поправляет очки.
Вдали, где шоссе, слышится шум приближающейся машины. Человек недовольно морщится, и вдруг совсем рядом громко стучит топор и падает с треском и шелестом большое дерево. И голоса:
— Ты с "керосинкой" — на дорогу, к машине. Как станет, подходи и бей внутрь. Чтоб никаких следов и свидетелей. Ты — с другой стороны. Мешки возьмешь. Пошли!
Он видит три неясные фигуры, черный автомат в руке одной из них, все понимает, и его охватывает нестерпимый ужас, как в кошмарном сне, когда остается одно желание — проснуться, пока не разорвалось от страха сердце. Он кричит, вскакивает, бежит в лес. И слышит: "Бей, дурак!" И чувствует сильно ударило в спину, немыслимой, мгновенной болью что-то горячее вырывается из груди. Видит, как быстро растет под ногами черный муравей, становится громадным и закрывает собой весь белый свет…
Андрей встает и включает лампу. Завтра понедельник, думает он. Завтра повезут в село зарплату и премию за посевную…
Кто-то барабанит в дверь. Андрей хватается за пистолет и впервые в жизни, прежде чем откинуть крючок, спрашивает: "Кто?"
— Я!
Андрей распахивает дверь.
На пороге стоит Галка, босая, под мышкой — подушка, в руке — чемодан.
— Ты что?
— Знаешь, Андрей, в тебя уже из пулеметов садят — пропадешь ты без меня. Я к тебе совсем. Мне уже восемнадцать сегодня исполнилось. Полчаса назад. Не веришь — у мамы спроси.
— А босиком почему?
— На всякий случай. Чтоб пожалел и сразу не выгнал.
— Тебя выгонишь, как же!
