«Фехтование в наш век, увлекающийся новомодными нелепицами, подобно нашим модам напоминает хамелеона, который меняет цвета, принимая любой, кроме белого: так фехтование меняет стойки, принимая любые, кроме верной… Искать истинной защиты в неверном орудии – все равно что ловить рыбу на суше, а зайцев в море… А если мы хотим иметь истинную защиту, мы должны искать ее там, где она есть, в коротких мечах и дубинках, полупике, протазанах, копьях или подобных орудиях совершенной длины, а не в длинных мечах, длинных рапирах или кинжалах, годных только на то, чтоб протыкать лягушек… Английские мастера защиты – полезные члены общества, если они преподают старинное английское оружие подобающего для защиты веса и удобной длины, разумея сложение и силы человеческие.
Но рапиру, если судить здраво, не должно ни иметь, ни преподавать, потому что она внушает человеку страх, подвергает его опасности в поединке и делает его слабым и непригодным в войне…
Чтобы доказать это, я написал мои «Парадоксы», отличные, должен сознаться, от образа мыслей наших чужеземных учителей…
Мы, подобно распутным сыновьям, забыли, как достойно отцы наши владели своим оружием, и вожделели, как больные лихорадкой, чужих пороков, присущих итальянским, испанским и французским фехтовальщикам, едва ли помня, что их обезьяньи игрушки не смогли спасти Рим от разграбления Бренном, ни Францию от завоевания Генрихом V.
Эти итальянские фехтовальщики учат нас не обороняться, а нападать.
Они учат людей кромсать друг друга у себя дома и в мирное время, а врагов своих в чужой земле и на войне ранить не могут. Ибо вашей светлости хорошо известно, что, когда войска сходятся в атаке, им не хватает места, чтобы вынуть из ножен свои вертела. А если и вынут, что им делать с этакими вертелами? Могут ли они пронзить вражеские доспехи острием, могут ли сбить с него шлем, ударить под пикой стоккату, риверсу, дритту, страмазон или другое громозвучное слово вроде этих?
Нет, эти игрушки годятся не для мужчин, а для детворы, для отбившихся мальчишек на привале, чтобы резать кур, а не для благородных людей, чтобы воевать с врагами… Они убивают наших друзей в мирное время, а не могут убить наших врагов на войне».
Считая себя человеком, опытным в любой технике владения оружием, Джордж Сильвер советует соотечественникам «беречься от того, как они предаются в руки итальянских учителей, но придерживаться доброго старого оружия. Наши пахари одолели их, как и мастеров защиты в школах и странах, где взялись за школьные трюки и цирковые фокусы, отчего у селян в обычае стало говорить: приведите мне фехтовальщика, и я выбью из него все трюки хорошим прямым ударом, заставлю его позабыть про трюки. Я не говорю ни против мастеров защиты – их следует почитать, – ни против науки – она благородна и, по моему мнению, стоит на втором месте после богословия. И больше того, владение оружием утишает боль, горести и недуги, дает совершенную рассудительность, прогоняет меланхолию и злое тщеславие, дает человеку совершенное дыхание, здоровье и долгую жизнь. К тому же бывает ему самым дружелюбным и удобным спутником и, когда он одинок, имеет при себе только свое оружие, избавляет его от всех страхов.
А что касается такого благородного и сильнейшего народа, как англичане, их добрый нрав всегда очень нежен, надежен и готов защищать и тешить незнакомцев; но чтобы через этот добрый нрав их снова не обманывали чужаки и ложные учителя, я смиренно предостерегаю их, чтобы отныне, прежде чем учиться от тех чему-нибудь, сначала достаточно испытать, таково ли превосходное их умение, как они о том говорят, или нет. Испытание должно быть обязательным и разумным, таким, какому бы я и сам всецело подвергся, если бы мог взять и поехать в их страну, чтобы учить тамошний народ драться. И вот каково это испытание: пусть дерутся таким оружием, которому, как они говорят, научают, по три боя на каждое оружие с тремя из лучших мастеров защиты, и по три боя с тремя неопытными, но отважными людьми, и по три боя с тремя решительными мужами, полупьяными. Если тогда они смогут защититься от этих мастеров защиты и ранить и освободиться от остальных, их следует почитать, любить и разрешить им наставлять, как добрым учителям, из какой бы страны они ни происходили. Но если кто из них потерпит неудачу, тогда они несовершенны в своем занятии, их бой ложен и сами они ложные учителя, обманщики и убийцы и должны понести соответственное наказание, однако худшего наказания им не желаю, чем то, какое они найдут в испытании.
