В артиллерийском училище была сделана боевая тревога, и когда прибыл весь командно-преподавательский состав училища, подъехало несколько машин с сотрудниками НКВД. Они произвели арест многих командиров и преподавателей училища, в том числе и начальника училища, который, по распоряжению НКВД, поднял училище по тревоге.
В сахарном институте им. Микояна был произведен подобный же групповой арест. Служащие и преподаватели института были собраны на совещание в здании института. Совещание было намеренно затянуто до двух часов ночи. Тогда приехали «черные вороны» и 80 процентов сотрудников института было арестовано.
Внутренние тюрьмы управления НКВД республики и области были переполнены. В обычных «тройниках» находилось по двадцать человек. В одиночных камерах — по 6–7 человек. Нельзя было не только лечь, но сидеть даже было негде: люди отдыхали по очереди. Таким путем в течение недель, а иногда и месяцев арестованных доводили до полного изнеможения. Во дворе, в коридорах — везде были видны арестованные, стоявшие под конвоем, с заложенными назад руками, лицом к стенке. Допросы производились только главарей «контрреволюции». В кабинетах оперуполномоченных можно было видеть этих несчастных, с поднятыми вверх руками считающих «звезды» (вид пытки, который я уже описывал выше). Если арестованный падал от изнеможения на пол, его обливали холодной водой, ставили на ноги и спрашивали: «Ну как, контра, признаешься?» Если человек не отвечал или пытался говорить, что он не виноват, то следователи кричали, ругаясь особенно вычурной и грубой бранью, и начинали избивать его. Выбивали зубы, глаза, зачастую ломались ребра…
Аресты дошли до таких колоссальных размеров, что в управлениях НКВД негде было повернуться. Коридоры, комнаты следователей, уборные — все было забито арестованными.
С военнослужащими Красной Армии обращались еще хуже, чем с гражданскими лицами. Их приводили в коридор, специально предназначенный для раздеванья. Петлицы, знаки различия, звезды с фуражек, ордена — все это срывалось и бросалось в ящик, стоявший в коридоре. Он был примерно длиною в метр, шириной — около полуметра и высотой до 70 см. В течение трех недель арестов этот ящик был заполнен до отказа. После этого арестованных военнослужащих проводили в специальную так называемую этапную комнату. Она была очень холодной, с нарочно созданной грязью, с никогда не убиравшимися экскрементами. Жертва раздевалась догола, одежда уносилась для специальной проверки, а арестованный простаивал по колена в грязи и в холоде по нескольку часов.
В связи с большим числом арестованных, по НКВД республики был издан приказ: аресты производить дальше, допроса арестованных не производить, а под конвоем отправлять их в глубь страны, в специальные тюрьмы. Одной из таких была Орловская тюрьма.
«Черные вороны» начали разгружать учреждения НКВД. Арестованные железнодорожным транспортом отправлялись в другие тюрьмы.
По неполным данным, за период с 8.07.1938 года по 8.08.1938 г. в Киевской области и в частях Киевского военного округа было арестовано 67 200 человек. Не хватало конвойных войск. Курсантам Харьковской школы НКВД предлагали очень хорошее вознаграждение за этапирование арестованных в далекие места Советского Союза, но даже среди них добровольцев не нашлось.
В середине августа 1938 года школа вернулась в Харьков. Специальное задание товарища Ежова было выполнено.
В ПЫТОЧНЫХ КАМЕРАХ. КОНЕЦ «ЖЕЛЕЗНОГО НАРКОМА»
Таким образом, нас взяли нахрапом — перестали церемониться, и мы должны были вспомнить поговорку: «Взялся за гуж — не говори, что не дюж». Логика фактов вела к такому умозаключению. Но гораздо сложнее был тот процесс, который захватил наше сознание, нашу психику.
Мое положение помкомвзвода, скороспелого партийца и функционера комсомольской организации само по себе обособляло меня, настораживало моих товарищей. Но еще большее взаимное отчуждение создалось вследствие наличия в нашей среде сексотов. С очень немногими курсантами мог я обменяться осторожными мыслями, тем не менее чувствовалось, что большинство киевской опытно-показательной выучки внутренне не приняло: болезнь протеста была загнана внутрь, и только.
