— Пешком так пешком! — беззаботно картинно пожала я плечами.
Подхватывая наши котомки, Стейнар выдал мысль:
— А знаешь, в том, что ты бывшая курсант военной школы, есть свои преимущества.
— Какие? — с недоумением спросила я.
— Марш-бросок по лесу тебя не слишком напугает или утомит. И вечером у тебя не будет повода отказать мне в супружеском долге!
Я зло посмотрела на чересчур практичного мужчину и прошипела:
— Знаешь, что…
— Да знаю, знаю! Я не подарок, но честно предупреждал о похотливости драконов, — весело оборвал меня слишком порядочный муж, тут же облапив.
* * *
…Напротив меня, за дубовым столом, подперев ладонью голову, сидел мой папа в красных холщовых гитанах и внимательно смотрел на меня глазами, так похожими намой. Яркие лучики солнышка, проникавшие в окно и нежно касавшиеся его золотистой макушки, подсвечивали желтую с зелеными крапинками радужку. Красивый у меня папка! Только грусть и сочувствие, отражавшиеся на его лице, и особенно в глазах, встревожили меня.
— Знаешь, Мякун сказал мне нечто странное, — тихо, словно издалека произнес отец.
Мне происходящее показалось знакомым, уже пережитым и… пугающим.
— Что конкретно? — в страхе спросила я.
— Он сказал, что твоя судьба — это война! Нету твоей любви в этом мире.
Сердце оборвалось, паника затопила с головой. Как же так? Я через столько прошла, а меня снова лишают права любить и быть любимой? А как же Стейнар? Я же встретила его, и он меня любит, я знаю, я чувствую…
Отец замерцал, как иллюзия, и продолжил:
— А потом, когда Жучара на минутку вышел из комнаты, Мякун шепотом добавил, что, если ты любви хочешь, искать ее нужно в другом мире, а этот оставить другой.
Сердце зашлось в бешеном ритме, я схватила папу за руки и лихорадочно зашептала:
— Да-да, я оставила Атураш Мануле. А свою любовь я никому не отдам! Он только мой!
— … если ты любви захочешь, ищи ее в другом мире, а все, что в этом, оставь другой… — с укоризной вещал папа.
— Да мне ничего и не надо… Мне нужен только он… и его любовь… — чуть не плача, шептала я, с ужасом вспоминая одиночество и Атураш.
— …если ты любви хочешь, ищи ее… а все… оставь другой… — тихий предупреждающий шепот почему-то набатом звенел в голове, а желто-зеленые глаза смотрели пытливо, словно папа хотел донести что-то еще, слишком важное, что нельзя передать словами.
— Я нашла ее и никому не отдам! — закричала… и проснулась в холодном поту.
Судорожно вздрогнув, раскрыла глаза и тут же встретилась с внимательным взглядом дракона. Большая круглая луна висела над нами, освещая окружающее пространство. За четверо суток я, кажется, уже привыкла просыпаться в надежных, согревающих и укрывающих от всего на свете объятиях. Вот и сейчас, увидев его, с облегчением продышалась, избавляясь от липкого страха.
— Тебе что-то приснилось, девочка моя? Успокойся, — заботливо склонился ко мне Стей, плотнее сворачивая вокруг кожистое крыло, пряча от ночных кошмаров.
Я благодарно прижалась щекой к чешуйчатой груди и попыталась обнять огромного дракона, но лишь за основания крыльев смогла ухватиться. Но мне достаточно было просто ощутить его, убедиться, что он со мной рядом, что отец мне лишь приснился и впервые в жизни почему-то в кошмаре.
Ритм моего пульса постепенно замедлялся, подстраиваясь под мерный сильный стук драконьего сердца. Судя по звуку, оно у него большое, любящее, ведь я чувствую его биение всем телом и душой.
— Лютик, что случилось? — пустил дымок из ноздрей разволновавшийся дракон.
Устыдившись своей слабости, не захотела рассказывать самый большой на данный момент страх, поэтому, не задумываясь, ляпнула первое, что пришло в голову:
— Да переживаю — яйца что-то давно не снились. Вдруг не к добру…
Стейнар замер и настороженно поинтересовался:
— Какие яйца?
Я поерзала, устраиваясь под надежным крылом спать дальше, зевнула и выдохнула:
— А, не бери в голову…
Сама же мысленно попросила богов, чтобы в эту ночь мне приснились чудесные, белые такие, красивенькие большие яйца. Я согласна их высиживать! В конце концов, ради любви на все можно пойти…
* * *
До земель клана Сапфировых осталось два дня лету. Ландшафт постепенно менялся. Лесостепи плавно переходили в холмистые равнины, изрезанные реками. Собственно, ничего необычного, подобное я на Атураше уже видела, зато дракон успешно развлекал меня рассказами о жителях Раша, особенно о тех, кого на родине встречать не доводилось. В основном о людях и эльфах, о своем племени он говорил мало, сославшись на то, что скоро сама все увижу, потрогаю, и времени у меня будет предостаточно — вся жизнь.
