Оглушенная жестким приземлением, я потеряла лишние мгновения, а вот дракон времени зря не тратил. Сменил ипостась и навис надо мной, схватив за руки. Черты его лица заострились, глаза лихорадочно горели, а я, к своему ужасу, поняла, что довела мужчину до грани…
Хотела завопить, но Стейнар, которому надоело играть в терпеливого кавалера, словно голодный впился в мой рот поцелуем, сминая губы, завладевая. Его запах многократно усилился, и как тогда, в первый раз, я потеряла способность мыслить, сопротивляться. Сама потянулась к нему, прижалась, а он, хозяйничая у меня во рту, утробно рычал. Торжествовал.
Собрав оставшиеся силы, попыталась откинуть его от себя, но в итоге мы лишь перекатились, сплетаясь подобно клубку змей. И снова я оказалась под ним. В нос ударил запах срезанной травы и свежей земли — это трансформированные звериные когти с корнями выдирали траву возле моей головы.
Пока Стейнар, оторвавшись от меня, резкими движениями срывал с себя одежду, наконец-то удалось перевести дыхание. Теперь не только запах, но и его обнаженный торс сводил с ума от вожделения, долго сдерживаемого нами и, наконец, вырвавшегося на свободу. За взмахом когтистой ручищи я наблюдала с нетерпением, а не страхом. И комья земли, что нечаянно вырвались из-под жутких смертоносных когтей, и треск ткани моей формы, разлетающейся в клочья, не напугали и не смутили. Более того, я с облегчением застонала, ощутив дуновение ветерка, обласкавшего мое горящее страстью тело.
Маленькая, бьющаяся от страха в истерике, часть меня наблюдала со стороны, не в силах помешать разбушевавшемуся безумию. А вторая — захлебывалась от восторга, касаясь мощной спины, ощущая, как перекатываются стальные мускулы под гладкой горячей кожей. Как мужское тело напрягается, давит на меня, побуждая раскрыться, обнять ногами за талию, стать уязвимой и покорной.
Стейнар замер, словно внезапно окаменел, затем его яростный рев громом разорвал тишину ночи. В лунном свете его смуглое плечо и напряженная спина резко контрастировали с моей светлой кожей. Мелькнула мысль: мы слишком разные… во всем и особенно — в размерах. Он очень большой. И та часть мужского тела, что угрожающе упиралась мне в бедро, пугала до дрожи. Но скоро до меня дошло, что не я дрожала, а дракон. Вновь впившись когтями в землю, дрожал всем телом, не в силах контролировать себя, но изо всех сил пытаясь обуздать вожделение.
Наше хриплое учащенное дыхание смешалось, Стейнар, видимо, все-таки справившийся с собственным зверем, чуть привстал, нависая надо мной, но по-прежнему придавливал к земле. Обнял мое лицо ладонями и прохрипел:
— Доигралась! Я не железный, не смогу сдерживаться… долго. А ведь ждал, чтобы ты сама пришла… поняла, что мы едины теперь. Хотел быть нежным…
Я схватила его запястья, тоже дрожавшие от напряжения, а пульс под моими пальцами частил как бешеный. Заглядывая в черные омуты, горячечно зашептала, прерываясь, с трудом находя слова, чтобы передать, что чувствую:
— Это неправильно, Стей… Так не должно быть… Я хочу не так…
— А как? Чего ты хочешь? — оглушительно заревел донельзя возбужденный дракон.
Склонился и начал лихорадочно покрывать мое лицо поцелуями, а когда, лизнув ухо, затем прикусил его, из головы почти вылетело все, что вообще нужно было сказать. Тяжелая шершавая мужская ладонь легла мне на грудь, стиснула чуть болезненно, погружая в водоворот новых ощущений. Лишь та самая, наблюдающая за происходящим, моя относительно здравомыслящая часть вынудила прорваться через чувственный туман и отчаянно прошептать:
— Не хочу без чувств! Слышишь! Не могу!
Его губы захватили напряженную, болезненно сжавшуюся вершинку груди, приласкали, втянули внутрь, я всхлипнула и судорожно вдохнула. Боги, как же приятно-о-о… Мое тело предавало меня, умоляя о слиянии с носителем настолько восхитительного аромата, жаждало именно этого мужчину там, куда спустилась его рука, где уже горело, желая наполнения.
— Стейнар, я же фея! А феи без любви умирают!
— Так полюби меня! — отчаянно прохрипел он.
И начал ласкать низ живота, внутреннюю чувствительную поверхность бедер — где никто никогда не касался меня, — обещая наслаждение. Краешком сознания я понимала, чего ему стоит сдержаться и не наброситься, чтобы грубо овладеть моим телом. Ведь сама выгибалась и подавалась навстречу творящим что-то невообразимое пальцам. И чтобы чувствовать его, унять собственное вожделение, уже готова была вытерпеть любую боль. Но животная подоплека происходящего упорно мешала!
