Левашов с "макаровым" оглядели диспозицию.
— Таак… — изумлённо протянул следак. — Как прикажете понимать?
Юша, кряхтя, поднялся и отряхнулся.
— Вот так и прикажем, — устало сказал он. — Майор Левашов, приказываю понимать. Вам давно пора, при вашем-то звании. Преступление раскрыто, преступник доставлен в лучшем виде.
На Горобца между тем нельзя было смотреть без слёз.
— Если это лучший вид, что тогда худший? — хмуро бросил Левашов. — И потом, что значит "доставлен"? Это мы к вам пришли, а не вы к нам! И преступник, между прочим, не один. Вот, прошу, в качестве сюрприза…
Он широким жестом указал на слонёнка, который топтался в дверях.
— Приветствую, гражданин Мотя, — вежливо кивнул шкипер.
— О! Вы и с ним знакомы? А вы все, случаем, не из одной банды? Юноша из угла, прошу поближе, вас тоже касается!
Как вы догадались, мы с Юшей оказались не из одной банды с похитителями. Нам даже удалось это в конце концов втолковать подозрительному майору.
— Шерлок Холмс и доктор Пилюлькин, — издевательски заключил он, выслушав рассказ о нашем расследовании. — Двадцать первый век на дворе! Пока вы гонялись за швабрами, мы сняли пальчики, сличили с картотекой — Сивакин Матвей Павлович, 1989 год рождения, дважды судимый.
— Какие пальчики? — растерялся охранник. — Мы же в перчатках были!
— Сам же мне говорил: твой Мотя перчатку снял, когда тряпку поджигал, — буркнул Юша. — А тряпка не догорела, вот клёпики и остались.
— Дебил ты, Солёный! — заорал Горобец.
— Да вы тут все дебилы, — подытожил кожаный. — И ты в том числе, — отдельно обратился он к Юше. — С такой тряпки разве пальчики снимешь? То есть, по теории, конечно, поколдовать можно. Но это нашим экспертам-криминалистам минимум на месяц. И то без гарантии. А вот на бутылочке след остался…
— Мы же её выбросили за дорогу! — удивился Горобец.
— Ага. Чуть в тачку нашего сотрудника не попали, Андреева. Он как раз с дачи возвращался…
— С дачи показаний? — съязвил Юша.
— С дачи садовой! Торопился на службу. Потому и не остановился. Вообще-то он участковый, а не опер, но тут вам, ребята, не попёрло. Случайно мы с ним в столовой столкнулись. То да сё, а как он о наших бродилках вокруг зоопарка услышал, тут же вспомнил насчёт утренней встречи.
— И как это вы ещё бутылку нашли, — расстроенно вздохнул Горобец. — Без бутылки бы вы нас фиг поймали.
— Без бутылки тут вообще никто бы не разобрался, разве что Ефимыч, — кивнул следак на Юшу. — Хотя мои ребята её уже после задержания этого папуаса нашли.
— Подождите! — наконец-то и мне удалось вставить слово. — Вы же сказали, что определили Мотю по отпечаткам. Как же такое может быть: сперва арестовали, а потом бутылку с пальчиками отыскали?
— У нас и не такое случается, — отмахнулся Левашов. — Не, ну тут точно одни недоумки. Я же сказал: Андреев, который мимо проезжал — здешний участковый! Он Мотю без всякой бутылки опознал. Мотя, ты же под надзором, дурень. Что, своего участкового не знаешь?
— Кажись, Сергей Михайлович его зовут, — пробурчал Мотя.
— А фамилия?
— Много чести. Ещё фамилию запоминать…
— Советую тебе её на лбу выколоть. Будешь каждый день на зоне в зеркало смотреться и вспоминать, какой ты идиот. А сидеть тебе, Мотя, долго придётся.
— И всё же, как вы Мотю разоблачили? — спросил я озадаченно.
— Да Лизавету они у него дома нашли, — пояснил раздражённый Юша. — Чё тут гадать…
— Точно! — радостно подтвердил Левашов. — Нагрянули, а в сарайчике — "Урал", в коляске — тушка страуса. Але-оп! Маэстро, туш!
— В одесском цирке каждый кувыркается, как может, — заметил Юша. — Вы по-своему, мы — на свой манер. Главное — результат.
Потом присел на стул и печально продекламировал:
— Лиза, Лиза, Лизавета, шо ж не шлёшь ты мне привета…
Кожаный мент вздохнул и печально развёл руками.
