— Да без проблем. Инструмент был, дыру в сетке мы расширили. До нас, видать, маломерки какие-то через неё шлындали, а нам оказалось не в размер. Правда, я боялся, что страусов в ихнем домике много, ещё набросятся… Намотал на швабру тряпку, вроде как голова. Замок быстро сбил. Поднял над собой швабру, пробрался внутрь, посветил фонариком. Гляжу — волноваться начали. Я присмотрел, где одна птица в базке, открыл двёрку и тем же манером — на двор. Жду. Не сразу страус повёлся, но минут через несколько головёнку в дверь просунул — и осторожно выбрался наружу. Огляделся, видит — вроде как братэлла стоит невдалеке. То есть я со шваброй.
— Обманул, значит, птицу? — мрачно спросил Юша.
— Купилась, сволочь, как последний лох. Я к ней подобрался — хвать! Подсёк под ноги, завалил — и давай его шею себе на руку наматывать! Он, собака, дёргается, сопротивляется… Ну, я матюкнулся пару раз — и ещё один завиток! Крякнул он, лапками дёрнул — и кончился.
— Вроде как пожарный шланг наматывают? — уточнил Юша, всё более мрачнея.
— Не знаю, я в пожарных не служил. Вот макаронину на вилку — дело другое… Короче, дверь в домик я прикрыл, страуса за шею, через плечо — и в камыши.
— А Мотя твой где был?
— На шухере. Из-за заборчика наблюдал. Я ему говорю: швабру бери — и за мной шустро! Тяжёлый он, страус-то. Тащить пришлось по очереди. А как в камышах остановились передохнуть, гляжу — Мотя без швабры, только с тряпкой. Ты сдурел? — говорю. Куда швабру дел? А он мне: чё мы с ней носимся? Ещё и с инструментом… Ну её на фиг, отпечатков всё равно нет, мы же в перчатках…
— Профессионалы, — саркастически заметил Юша.
— А чего? И перчатки взяли, и обувь тряпками обмотали. Короче, говорю, иди ищи и сюда тащи. А он: на чёрта она нужна? А на черта тогда тряпка нужна? — я спрашиваю. Чего ты её размотал и за собой тащишь? А он гонит: так вдруг на ней твои пальчики остались? Во придурок! На швабре, значит, не остались, а на тряпке… Ладно, говорю, жги её на хрен, хоть собак со следа собьём. Шут с ней, со шваброй, скоро светать начнёт, а нам ещё по буграм-оврагам эту тушу таскать… Начал Мотя тряпку поджигать, а она только тлеет. Он говорит: у тебя водка есть? Вот дурень… Кто ж на такое дело без водки идёт? Вынул я бутыль, он открыл — и ну эти лохмотья поливать! Ты обалдел? — говорю. А он уже зажигалку достаёт. Руки трясутся, никак не подожгёт. Снял перчатку, щёлкнул — пошла вода в хату. В смысле — огонь. Полыхнуло, как пионерская зорька, чуть ему лицо не сожгло. Ну, мы — дёру. Добрались через косоёбины до трассы, в лесополосе тушу бросили, отдыхаем. А уже светлеет. Дохлебали остатки водяры — для сугреву, бутылку через дорогу забросили подальше. Я говорю: Мотя, гони сюда свою громыхалку, а то нас здесь же и захомутают. Он — бегом (я ж говорю, у него хатка неподалёку), подогнал драндулет, мы страуса в люлю — и до дому. Вот и всё.
— А Мотя где? — спросил шкипер.
— Наверно, уже к дяде подался. Страус ведь в холодильник не влезет, да у Мотьки и холодильника никакого нету. Пропадёт продукт, торопиться надо.
— Ну, понятно, — подытожил Юша. — Непонятно только, что теперь с тобой делать.
В комнате воцарилась мёртвая тишина. Как говорится, немая сцена.
И тут в дверь постучали.
— Ты кого-нибудь ждёшь? — тихо спросил бугая шкипер.
— Ннеет… — прошептал тот растерянно.
— Тогда вперёд до двери. Надеюсь, это не вторая премия.
Бугай подошёл к двери и задал традиционный вопрос насчёт ктотама. Юша стоял за его спиной. Я остался сидеть в углу.
— Это я, Мотя, открывай, что ли, — раздалось с той стороны.
Мельников вопросительно взглянул на шкипера. Тот кивнул. Охранник щёлкнул замком.
Дверь стремительно распахнулась (видимо, от удара ногой) и встретилась с чугунным лбом похитителя страусихи. Так что команду "На пол!" Горобец выполнил раньше, чем она прозвучала, а команду "Руки за голову!" не смог: они были стянуты ремнём за его спиной.
Туша Горобца в полёте снесла стоявшего позади Юшу, и тот шлёпнулся на седалище. Я, ошарашенный, остался в углу.
В квартиру ворвался майор Левашов с несколькими полицаями, а следом вошло нечто вроде робкого слонёнка. Видимо, Мотя, решил я.
