– Да.
– Тогда позвольте мне сказать, что я по-прежнему ожидаю личного прибытия Шивы на борт моего корабля.
– Я уже в пути.
«Существуют ли другие императоры?» Юлий не знал, смеяться ему или плакать. Хотя обычно ему удавалось воздерживаться от раздумий на эту тему. Он прекрасно знал, что среди триллионов человек Галактики рассеяна как минимум сотня его соперников, иных пророков и вероучителей. Быть может, ни один из них не называет себя императором, но это несущественно. Наверное, многие из них – быть может, целые десятки – преуспели больше, чем император Юлий в пору своего наивысшего расцвета, и у каждого больше последователей, чем когда-либо было у Юлия, – а ведь средний гражданин Галактики даже ни разу не слыхал об этих десятках и сотнях.
Как только Юлию объяснили роль и значение Шивы, он сразу понял, что должен сделать. Очень и очень долго он недооценивал свою собственную роль во Вселенной, но теперь понял хотя бы одно: какой уготован ему удел.
Годами Юлий находился на задворках Галактики на Благих Намерениях, стоя на грани краха и ощущая горечь человеческих насмешек на губах. Но теперь всё это осталось позади – и его жизнь, и его карьера стремительно понеслись навстречу совершенно иному итогу.
В последние годы его временами искушали мечтания о том, как когда-нибудь он сможет блистательно отомстить всему человечеству Галактики, наложить на него епитимью за непрошибаемую тупость и слепоту, за непреодолимое невежество, незнание о его существовании. Ненависть – тоже дань, своего рода признание. Но быть безвестным совершенно невыносимо.
Даже сейчас народ Галактики, роящиеся в ней триллионы человек даже не догадываются о славном деянии, которое император Юлий собирается свершить. Но это уже ненадолго. Выиграют ли люди битву при Гиперборее, проиграют ли, но курьеры коменданта Норманди помчатся в путь с вестью о свершившемся. Новости стремительно и неизбежно разлетятся по всем населённым планетам Галактики. И те, кто сегодня сражался и отдал жизнь за дело жизни, не будут забыты никогда. Имя человека, сумевшего уничтожить Шиву, не сотрётся из памяти человечества во веки веков.
И пока все эти мысли проносились по поверхности сознания, в глубине его мало-помалу складывалась совершенно иная идея. Предположим – только предположим – он вступит в альянс с этим берсеркером? Но это призрачное искушение испустило дух, даже не успев до конца оформиться. Править в роли жалкой марионетки в руках иного правителя – человека или машины – было бы немыслимо. Юлий вполне охотно сыграл бы такую роль, если бы его предназначение потребовало такого, он послушно выполнял бы приказы ничтожного командира Космических Сил, например, – но хотел бы, чтобы всем было ясно, что это лишь благородная уступка с его стороны. Он не мог признать превосходства над собой хотя бы одного-единственного правителя во Вселенной. Кроме того, в глубине души император знал, что берсеркеры обязательно изменят любому своему обещанию. По крайней мере в этом они ничуть не отличаются от людей.
Внезапно, совершенно неожиданно, дверь шлюза снова открылась, и трое берсеркеров его почётного караула покинули корабль так же тихо, как вошли. А вместо них в рубку вступил один-единственный наземный модуль берсеркеров, неся диковинный металлический брусок. Какой-то тонкоплёночный прибор, подумал император, хотя и не слишком разбирался в подобных материях. Как только новоприбывший вступил в рубку, четвёртый член почётного караула тоже удалился.
Юлий воззрился на неподвижно застывшего пришельца.
– Шива?
– Я прибыл, – произнёс динамик носителя.
Император медленно-медленно набрал полную грудь воздуха.
И теперь, когда решительный момент настал, он не мог удержаться от искушения ещё раз попытать призрачную возможность фундаментального предательства, только для того, чтобы убедить свой рассудок в её существовании. Испытывая солидную уверенность, что ни один человек не слышит его в этот миг, Юлий откашлялся и произнёс:
– Вопрос к Шиве.
– Спрашивай.
– Что дашь мне ты в обмен за союз? За контроль за этим кораблём?
Шиве не требовалось ни доли секунды на обдумывание этого предложения.
