Услышав подобное, Юлий не рассмеялся. Воззрившись на адмирала Гектора, уставившегося на него в ответ, император пытался понять, не соответствует ли действительности гипотеза, только что выдвинутая адмиралом. Гектор, как и все остальные почитатели, целиком и полностью, душой и телом повиновался указаниям своего бога о том, что надо говорить и что надо думать. Конечно, именно этого Юлий от них и хотел, но иногда, как сейчас, он безмерно презирал их всех до единого. Он не подал ни малейшего знака. И потому ни один из них не знал, что думать.
Пару минут император Юлий в ужасе гадал, не закончилось ли сражение, пока он мешкал, дожидаясь отставших.
Минута шла за минутой. Две, три, десять, а там и четверть часа – астероид Гиперборея оставался всё дальше и дальше за кормой, и постепенно стало ясно, что весь флот берсеркеров миновал «Галактику», предоставив ей мирно носиться в одиночестве открытого космоса. Враг не тронул их, просто-напросто проигнорировал их, устремившись к избранной цели.
Юлию смутно представлялась тысяча, или, по крайней мере, несколько сотен боевых кораблей берсеркеров, роящихся вокруг астероида. Но теперь начало складываться впечатление, что в атаке участвует куда меньше кораблей. И даже при своём военном невежестве Юлий не мог не задуматься над тем, кто толкнул врага на штурм, не располагая превосходящими силами.
И тогда он наконец прервал молчание.
– Где враг? – строго вопросил порфироносец у своего верноподданного.
Очень долго этот человек выставлял себя перед Юлием компетентным специалистом по космическим боям, но теперь император ясно увидел, что компетенция Гектора – лишь иллюзия.
Вопрос был чисто риторическим, потому что ответ был ясен с первого взгляда. Волна атакующих вражеских машин, с одержимой, неистовой целеустремлённостью хлынувших к иной цели, проигнорировала их, пронеслась мимо «Галактики». Всё войско берсеркеров сейчас сосредоточилось в непосредственной близости от Гипербореи.
И тогда понукаемый гневными упрёками императора пилот развернул корабль в космосе и направил его обратно к астероиду, где остались берсеркеры.
Потребовалось ещё четверть часа, чтобы приблизиться к Гиперборее. Но затем не прошло и минуты, как корабль поневоле вышел из боя – не из-за прямых действий противника, а из-за некомпетентности своего экипажа. В системе управления кораблём – мыслетрансляторе – почему-то возникла такая путаница, что автопилот автоматически перехватил управление и посадил корабль.
Монументальный провал! Будто сглазили. Император принялся ругаться на четырёх языках, начав с шёпота и окончив рёвом во всю глотку.
Пару минут спустя тирада оборвалась, – а бичуемый словами субъект был спасён от необходимости отвечать, – благодаря сигналу вызова, вспыхнувшему на главном головизоре.
Почти тотчас же там возникло изображение головы и плечей коменданта Норманди, командирским тоном вопрошавшей, какого чёрта там происходит.
Император обернулся к головизору с горделивым видом, будто принёс весть о выдающейся победе.
– Комендант, наш корабль столкнулся с трудностями, но вскоре мы вновь вступим в бой.
Изображение Норманди заволакивали помехи боя, но голос доносился совершенно отчётливо:
– Должна предупредить вас, что Шива высадился. Он осуществляет непосредственное тактическое управление вражескими силами. – После небольшой паузы, чтобы перевести дыхание, она также проинформировала императора о случившемся с недостающими членами его экипажа. Вскоре после взлёта «Галактики» они были поголовно перебиты берсеркером, заставшим их мечущимися по лётному полю. – Сообщаю вам это на случай, если вы приземлились, рассчитывая принять на борт остальных членов экипажа. Это невозможно.
– Понимаю, – Юлий и сам перевел дыхание. Ему хотелось сказать: «И слава богу», но он воздержался. – Мы приземлились не поэтому.
Но комендант Норманди оборвала связь, как только договорила. Если Юлий и намеревался так-то объясниться или оправдаться, выслушивать его она не собиралась. Впрочем, для него это не составляло ни малейшей разницы, потому что сказать ему было больше нечего.
