— Позвольте, почему же вы мне говорили, что его фамилия — Лапин?!
— Ну да, у него — не родной отец, понимаете? Отчим. И отчима фамилия — Лапин. А сам он, конечно, Щербаков, я только забыла…
Гога дернул плечом и отвернулся.
— Очень вам признателен, — пробормотал он.
— За что? — вдруг спросила Люда насмешливым тоном. — Это я вас должна благодарить за те сведения, которые вы мне дали…
— Какие сведения?
— А как же, вы ведь говорили, что Щербаков — шатен, курчавый, вашего роста, усы носит… и что вы даже учились с ним в средней школе…
Дружный смех всей компании покрыл эти слова. Гога сделал вид, что его очень интересуют стальные приборы для воздушных полетов, укрепленные под куполом цирка.
— Смотрите! Смотри. Люда! — воскликнула вдруг одна из подруг.
Все повернули головы к арене.
Белокурый Леша широко расставил сильные ноги и с высоты небольшого своего роста нагнулся к гирям. Свет фонарей отражался бликами на выпуклостях мускулов его плеч и рук. Голубая майка натянулась на крепкой спине. Леша рывком поднял каждой рукой по гире, словно это были не чугунные шары, а мячики. Подкинув их высоко кверху, Леша опустил руки в два приема и тотчас поднял гири опять.
— Раз! — вслух произнесли все зрители и жюри вместе. — Два, три!..
Сперва Люда считала вместе со всеми, а потом вдруг ей пришло в голову, что Леша сегодня может осрамиться и не поднять нужных 75 раз. У Люды захватило дыхание, она перестала считать и всматривалась в лицо и фигуру Леши. Люда подумала, что лично она, Люда, ни за что не смогла бы проделать такое упражнение 75 раз. А Леша, который так давно и безответно в нее влюблен, конечно же, хоть по этой причине, — личность менее значительная, чем Люда. Так куда же ему выполнить такое задание?
Люда стала искать в Лешиной позе признаки усталости или неуверенности. Но этого не было. Руки, плечи, лицо молодого атлета покраснели. Теперь уже не отдельные блики, а все тело блестело от пота. Но гири по-прежнему бесшумно взлетали вверх и опускались.
— …38… 39… 40… — уже шепотом считал цирк.
Люда успокоилась. Она вспомнила, как глупо врал про «студента Щербакова» всезнающий Гога, и поглядела на Гогу. Великий знаток спорта сидел, отвернувшись от арены, и только изредка украдкой бросал взгляд на своего мнимого «друга». Люда засмеялась. Потом ей опять пришло в голову, что вот этот самый силач, на которого с уважением глядит весь цирк, так долго и так нежно любит ее, и она покраснела от удовольствия. А покраснев, быстро посмотрела на Лешу: заметил ли он этот румянец на щеках? Тут же, конечно, сообразила, что Леша ничего теперь не видит и не чувствует. И не надо отвлекать его от гирь. Кстати, который теперь раз они подымаются кверху — эти гири?
…51… 52… 53… — проносилось по цирку.
Люда нагнулась к подругам и сказала:
— Девочки, потом зайдем за Лешей туда? — и она кивнула подбородком на проход за кулисы.
Не только девочки, а и вся компания согласилась. Кроме Гоги. Гога сказал, что это неприлично — лезть за кулисы.
— А кто нам рассказывал, что днюет и ночует в комнатах для участников соревнований, и на стадионах, и на водных станциях? — спросила Люда с нескрываемой насмешкой.
Леша поднял гири 78 раз, перекрыв свой рекорд. Когда объявили его результаты, когда музыка играла туш и публика долго хлопала ему, Леша улыбался обычной своей застенчивой улыбкой и все искал глазами Люду. Он два раза проскользнул взором мимо нее, а на третий раз Люда сама махнула ему рукою и указала за кулисы, — в знак того, что друзья собираются его навестить.
Леша кивнул головою и направился к выходу, провожаемый аплодисментами и тушем.
— Ну, так, — внезапно сказал Гога, — я, между прочим, поеду: у меня есть еще кое-какие делишки сегодня.
— Чемпион мира по вранью ожидает вас на вокзале, да? — ехидно спросила Люда.
Гога убежал, не отвечая и не прощаясь…
А через двадцать минут друзья Люды веселой гурьбой торопились к ее дому. Посреди этой группы шли под руку Люда и Леша. Он, со счастливым, несколько усталым лицом, все глядел Люде в глаза и не сразу откликнулся на слова своего товарища. А тот допытывался:
