Офицер вдруг сказал:
— Вношу конкретное предложение: давайте, чтобы скоротать ночь, рассказывать по очереди смешные истории. Могу я начать, если хотите. Идет?
Я согласился. И старший лейтенант приступил к делу!
— Было это в лесочке, возле одной деревни. Во время летних учений.
Нашему полковнику в этот час надо было послать донесение в штаб армии. А под рукой — ни машины, ни мотоциклетки, А до штаба — верст десять. Что делать?
Тут как раз в хату, занимаемую полковником, зашел сержант Галушка. Я его мало знаю, но говорят, что он большой чудак. Водятся за ним всякие странности.
Так вот этот самый сержант и говорит нашему полковнику:
— Разрешите, товарищ полковник, отправиться в штаб с донесением.
Тот на него подозрительно покосился. А сержант настаивает:
— Разрешите сбегать. Надеюсь оправдать доверие.
Ну, дали ему пакет. Вышел сержант из хаты и скрылся. А полковник ходит, курит, нервничает.
Вдруг застенчиво скрипнула дверь. На пороге — смущенный сержант.
— Что? Вы еще здесь? — закричал полковник не своим голосом.
Сержант окончательно оробел. И, еле переводя дыхание, отвечает:
— Да. Я уже здесь.
— Отвечайте толком.
Сержант, весь потный, говорит:
— Вот… из штаба.
Вынимает пакет из кармана и подает полковнику. Тот прямо ошалел:
— Как? Вы уже были там и вернулись?
— Так точно.
— Крылья у вас, что ли?
— Никак нет.
Потом, когда все улеглось, полковник попросил Галушку поведать ему тайну своих ног:
— У вас, сержант, золотые ноги. Замечательные ноги. Такие ноги надо всегда держать в калошах, чтобы, спаси бог, не простудить.
А Галушка рассказал полковнику небольшой отрывок из своей немного странной биографии. Еще недавно парень служил на каком-то заводе агентом по снабжению. И там случился с ним неприятный казус.
Как-то он должен был где-то получить и выслать своему заводу бочку с машинным маслом. Послал, конечно. Но оказалось, что в бочке не машинное масло, а вишневое варенье.
Чем же все это кончилось? Они там сели пить чай с вареньем, а Галушку немедленно уволили.
Приезжает Галушка, а ему говорят:
— Ежели хотите восстановить свой утерянный авторитет, то поезжайте на Рязано-Уральскую дорогу и постарайтесь получить вагоны под силикат. Но предупреждаем: дело серьезное. Легче там получить солнечный удар, богатое наследство, строгий выговор, чем вагоны. Действуйте!
Прибывает он в тот город, где находится правление дороги, и узнает, что тот самый начальник, перед которым трепещут вагоны и дрожат платформы, интересуется не столько службой тяги, службой движения и вообще службой, сколько спортом. И является он неутомимым шефом железнодорожного спортивного общества «Плацкарта», которое в ближайшее воскресенье соревнуется по легкой атлетике с обществом пищевиков «Бульон».
И еще узнал наш бедный Галушка, что к этому человеку сейчас не подступиться и что он мечет гром и молнии, ибо в «Плацкарте» стряслась беда. Ее несравненный бегун на большие дистанции добегался до того, что как раз накануне спортивных состязаний угодил в загс. Молодая жена в тесном взаимодействии с тещей категорически высказалась против всяких дистанций, и спортсмену приказано было раз и навсегда взять себя в руки и выкинуть из головы свои спортивные ноги.
Тогда забегал вагонный начальник. Он метался по кабинету и кричал:
— «Бульон» меня съест!
И тут-то перед ним и возникает, точно привидение в галифе, Галушка. И Галушка выпаливает три слова, от которых у него самого мороз пробегает по коже:
— Я съем «Бульон»!
— А вы когда-нибудь бегали на большие дистанции?
— С детства.
Сами понимаете, что Галушка врал. Но он решился на этот безумный шаг, лелея крохотную надежду. Что он потеряет, если провалится? Кило два веса. А вдруг удастся — и он получит вагоны…
Короче говоря, в воскресенье Галушку бережно, точно дорогую стеклянную игрушку, привозят на стадион. На него напяливают какую-то полосатую майку и малиновые трусы. Оркестр фальшиво играет «Сильва, ты меня не любишь». Галушка мужественно переносит все эти лишения.
И вот, наконец, настала великая и страшная минута Рядом с ним стоит стройный пищевик в зеленой майке.
Свисток — и они бегут.
