– Переговорная комната, – сказал Дэвис. – Большинство президентов использовали ее как личный кабинет. Когда ранили Джеймса Гарфилда, ее превратили в холодильник, установили несколько грубо сделанных кондиционеров, стараясь создать ему комфорт, пока он умирал.
Кассиопея видела, что он обеспокоен.
Странно.
– Испано-американская война окончилась здесь, когда президент Мак-Кинли подписал на этом столе мирный договор.
Она взглянула в упор на Дэвиса.
– Говорите, что должны.
Он кивнул.
– Мне сообщали о вашей прямоте.
– Вы слегка раздражены, и я здесь не на экскурсии.
– Вам нужно узнать кое-что.
Дэнни Дэниелс пробудился от крепкого сна и почувствовал запах дыма.
Темная спальня была полна едкого тумана, от которого он закашлялся. Он потряс Полин, разбудил ее и отбросил одеяло. Остатки сна развеялись, и он осознал самое худшее.
Дом горел.
Он услышал шум пламени, треск старых деревянных стен. Их спальня и спальня дочери находились на втором этаже.
– О господи, – произнесла Полин. – Мэри.
– Мэри, – позвал он в открытую дверь. – Мэри!
Второй этаж представлял собой море пламени, ведущая вниз лестница была в огне. Казалось, весь дом горел, кроме их спальни.
– Мэри! – закричал он. – Мэри, ответь.
Полин была уже рядом с ним и пронзительно звала их девятилетнюю дочь.
– Пойду за ней, – сказала она.
Он схватил ее за руку.
– Туда не пройти. Весь этаж сгорел.
– Я не хочу стоять здесь, пока она там.
Не хотел и он, но ему приходилось думать.
– Мэри! – пронзительно закричала Полин. – Ответь.
Жена находилась на грани истерики. Дым становился все гуще. Дэниелс бросился к окну, распахнул его. Часы на ночном столике показывали 3.15. Сирен не слышалось. Его ферма находилась в трех милях от города, на земле семейства, до ближайшего соседа было полмили.
Он вдохнул полной грудью свежий воздух.
– Черт побери, Дэнни, – выпалила его жена. – Сделай что-нибудь.
Он принял решение.
Снова вошел в комнату и подтащил Полин к окну. Падать предстояло с высоты около пятнадцати футов на ряд кустов. Через дверь спальни было невозможно выбраться. Это был единственный путь спасения, и Дэниелс знал, что она не прыгнет вниз добровольно.
– Вдохни воздуха, – сказал он.
Полин сильно кашляла и нашла его совет разумным. Высунулась из окна, чтобы прочистить горло. Он схватил ее за ноги и вытолкнул в открытую раму, повернув так, чтобы она упала боком на кусты. Полин могла сломать кость, но спасалась от смерти в огне. Здесь она была ему не помощница. Он должен был сделать это сам.
Дэниелс увидел, что кусты остановили ее падение, и она поднялась на ноги.
– Отойди от дома, – крикнул он и снова бросился к двери в спальню.
– Папа, помоги!
Голос Мэри.
– Милая, я здесь, – крикнул он в пламя. – Ты в своей комнате?
– Папа? Что происходит? Все горит. Я не могу дышать.
Следовало добраться до нее, но пути не было. Второй этаж наполовину исчез, между ним и комнатой дочери смутно вырисовывались пятьдесят футов пустоты. Через несколько минут спальня, где он стоял, перестанет существовать. Дым и жар становились невыносимыми, ели глаза, заполняли легкие.
– Мэри, ты еще там? – он подождал. – Мэри!
Нужно добраться до нее.
Дэниелс бросился к окну и посмотрел вниз. Полин нигде не было видно. Может, он сумеет спасти Мэри снаружи. В сарае есть лестница.
Он вылез из окна и повис во весь рост, держась за подоконник. Разжал пальцы, полетел вниз на оставшиеся девять футов и, пронзив ногами кусты, приземлился. Вылез из них и побежал к другой стороне дома. Его худшие страхи тут же подтвердились. Весь второй этаж был охвачен огнем, в том числе и комната дочери. Пламя с ревом вырывалось из наружных стен и охватывало крышу.
Полин стояла, глядя вверх и поддерживая одной рукой другую.
– Она погибла, – простонала его жена со слезами в голосе. – Моя девочка погибла.
– Эта ночь не дает ему покоя вот уже тридцать лет, – шепотом сказал Дэвис. – Единственный ребенок Дэниелсов погиб, и Полин больше не смогла родить.
Кассиопея не знала, что сказать.
– Пожар случился из-за сигары, оставленной в пепельнице. Тогда Дэниелс был членом городского совета и любил покурить в свое удовольствие. Полин просила его бросить, но он отказывался. В то время детекторов дыма практически не существовало. В официальном донесении говорилось, что пожар можно было предотвратить.
