– Твои, Эдвард? Джон? Мне сказали, что ни один из ваших людей не пришел нам на помощь.
– Намекаешь, что мы как-то причастны к этому? – спросил Суркоф.
– Вполне возможно.
– Ты сошел с ума, – сказал Болтон.
Хейл жестом велел своим людям навести оружие на капитанов.
– Если кто из них шевельнется, стреляйте.
Пистолеты были наведены.
Он снова сделал жест, и врач взял в ножницы основание среднего пальца Кэйзер. У нее расширились глаза.
Хейл повернулся к Витт.
– У тебя осталась последняя возможность сделать звонок. Если нет, я буду отрезать пальцы, пока не позвонишь.
Новая Шотландия
Уайетт увидел, как Андреа Карбонель вышла из темноты на лунный свет. Взглянул на часы и увидел, что времени осталось мало. Оглядел ее стройный силуэт и увидел в левой руке очертания пистолета, ствол был направлен вниз.
Он тоже вышел, ствол пистолета в правой руке смотрел в землю.
– До этого не должно было доходить, – сказала она. – Ты должен был умереть, и все.
– Зачем было вообще втягивать в это меня? – спросил он.
– Потому что ты хороший агент. Потому что я знала, что ты будешь упорствовать там, где другие откажутся. Потому что всем будет наплевать, если ты исчезнешь.
Он улыбнулся.
Карбонель все еще тянула время, ожидая, что ее люди начнут действовать.
– Ты думаешь о хоть чем-то, кроме себя? – спросил он.
– О господи. Джонатан Уайетт размяк? А ты что, думаешь о чем-то, кроме себя?
«Как ни странно», – подумал он. Не проходило дня, чтобы Уайетт не вспоминал о тех двух убитых агентах. Благодаря им он остался жив. Они сделали свое дело, отвлекли на себя огонь, и миссия оказалась успешно выполнена. Даже на административных слушаниях это признали.
И он никогда не пожертвовал бы ими лишь для того, чтобы спасти себя.
В отличие от этой женщины.
Единственной человеческой жизнью, что-то значащей для Карбонель, была ее собственная. Это самое печальное. Ты был хорошим агентом. Замечание Малоуна, высказанное после вынесенного вердикта, когда они стояли лицом к лицу и он держал Малоуна за горло.
Да, был.
Он хотел знать.
– Ты послала тех людей в Гарверовский институт?
– Конечно. Кто еще мог бы это сделать? Я думала, это хорошая возможность убрать тебя, Малоуна и человека, разгадавшего шифр. Но тебе повезло. Малоуну тоже. Брось, Джонатан, ты всегда знал, что я тебя использую. Но тебе хотелось денег.
Может быть. И он еще тайком сменил свою позицию, перешел от обороны к наступлению.
Этого Карбонель еще не понимала.
– Пружинное ружье тоже твое? – спросил он.
Она кивнула.
– Я решила, это хороший способ отвлечь от себя внимание. Если бы ты не остановил ногой дверь, я бы распахнула ее и вышла, едва избежав вреда.
– Извини, что помешал твоему плану.
Карбонель пожала плечами.
– Все оказалось даже лучше. Тут много возможностей. Где эти два листа?
Только это ее и удерживало. Она не сделает против него хода, пока не получит ответа на свой вопрос. Ее приказы подчиненным определенно включали в себя условие, что нужно сначала узнать местонахождение этих листов, а потом уже действовать.
– Могу показать, – сказал Уайетт. – У меня не было возможности взять их.
– Покажи, будь добр.
Уайетт знал, что она не сможет противиться соблазну, указал рукой вправо, и они вошли в большой зал, где он дрался с Малоуном. Нашел дыру в гнилых бревнах и указал:
– Там.
– А как туда попасть?
Он уже думал об этом. Верхний парапет был огорожен изнутри канатом, протянутым через железные держатели. Не особенно надежная защита, но достаточная, чтобы напоминать об опасности. После ликвидации двух людей Карбонель Уайетт отрезал примерно пятьдесят футов нейлоновой веревки и сунул в рюкзак.
Сняв его с плеч, Уайетт сказал:
– Я заранее подготовился.
* * *
Кассиопея обдумала вопрос Хейла. Он расчетливо выбрал жертву. Если бы к стулу оказались привязаны она или Стефании, они бы молчали.
Но Шерли Кэйзер не поняла бы этого.
В глазах женщины сверкал страх, когда она смотрела на стальные ножницы, в которых находился ее средний палец. Шерли покачала головой, что означало «Нет, пожалуйста, не надо». Но сопротивляться она не могла.
– Ты знаешь, что звонить нельзя, – прошептала Стефани.
