— Мило, — кивнул он. — А вот у меня из окна только чужое белье и видать.
— Я задала вопрос.
Он повернулся спиной к окну и облокотился о ее кондиционер.
— Я думал о вас.
— Что?
— Да. Так же как и вы думали обо мне.
— Поверьте, я ни на секунду…
— Неужели? — усмехнулся француз. — Так уж и не думали?
— Нет. Не думала.
Голос ее предательски дрогнул, и Огюстен, уловив эту дрожь, бесстыдно ухмыльнулся. Елена нахмурилась. Привлекательная, успешная, состоятельная, она привыкла иметь дело с любителями закрутить легкий роман и обычно отшивала их без раздумий презрительным взглядом, после которого у них начисто пропадал всякий интерес. Они были для нее чем-то вроде назойливых мух.
Но против Огюстена обычный прием не сработал. Презрительный взгляд попал в цель, но растворился в нагловатой ухмылке гостя, который как ни в чем не бывало продолжал смотреть на нее.
— Уйдите, пожалуйста, у меня много работы.
Он остался стоять.
— Я заказал столик. Не хотелось бы вас торопить, но…
— Если не уйдете, я вызову охрану, — холодно сказала Елена.
Огюстен кивнул:
— Дело, конечно, ваше.
В животе как будто замахали крылышками сотни бабочек. Она подтянула старый дисковый телефон. Набрала первую цифру номера, полагая, что этого с него хватит. Но нет, он даже не шелохнулся. И самодовольная ухмылка осталась на месте словно приклеенная. Елена набрала вторую цифру. Диск крутился медленно, с сухим пощелкиванием. Трубка холодила щеку. Она уже приготовилась набрать третью цифру, когда ее рука вдруг онемела, словно все мышцы атрофировались.
Он неспешно пересек комнату, взял у нее трубку и положил на рычажки.
— Вы, наверное, захотите освежиться. Я подожду внизу.
— Мы его нашли, — сказал Нессим.
На другом конце небольшая пауза. После стольких неудач и разочарований Хасан, похоже, не сразу сообразил, что сказать.
— Уверен?
— Его выследил Хосни. Он сейчас на квартире у приятеля. Я поеду туда, как только получу звонок. Вышел пятнадцать минут назад. Не проверялся. Должно быть, думает, что его уже перестали искать. Но это точно он.
— Где он сейчас?
— В такси. Едет в сторону Рамлы.
— Ты следишь за ним?
— Конечно. Хотите, чтобы мы его взяли?
Снова пауза. Затем:
— Слушай меня. Вот чего я хочу…
Гейл встретила его на удивление тепло и даже по-дружески.
— Вы как раз вовремя, — расцвела она. — Ибрагим попросил меня устроить завтра что-то вроде презентации росписей, и мне нужна жертва для тренировок.
Не обращая внимания на хмурый взгляд консьержа, девушка пригласила гостя в комнату. Дверь на балкон была открыта, и снизу доносились веселые голоса парней и треньканье проходящего в отдалении трамвая. На столе стоял открытый лэптоп с заставкой в виде какого-то причудливого узора. Гейл щелкнула мышкой, и на экране вспыхнула яркими красками стена с изображенными на ней двумя мужчинами.
Нокс прищурился и наклонился, чтобы рассмотреть получше.
— Что за чертовщина? Это же с раскопа!
— Верно. С боковых стен малого зала.
— Но… но там же почти ничего не было видно, только штукатурка. Как вам удалось это сделать?
Она улыбнулась, польщенная похвалой.
— Ваш друг Огюстен подсказал. Посоветовал взять побольше воды. Вот я и вылила на стену пару ведер. Вы, конечно, откачали больше, но…
Он рассмеялся и шутливо шлепнул ее по локтю. Легкое, ничего не значащее прикосновение, но обоих словно тряхнуло электротоком.
— Отличная работа. — Нокс на всякий случай убрал руку подальше. — Выглядит просто фантастически.
— Спасибо.
— А вы знаете, кто они?
— Тот, что слева, Акил. Это его там похоронили.
Акил? Странно, но имя казалось знакомым. Где же он мог его слышать? В связи с чем? Обычное, довольно распространенное среди греков имя.
— А второй?
— Апеллес из Коса.
— Апеллес из Коса? — недоверчиво повторил Нокс. — Уж не художник ли?
— А что, был такой художник?
— Да, любимый портретист Александра Македонского. Никому другому царь писать себя не позволял. Любил захаживать к мастеру в мастерскую и надоедать всем своими разглагольствованиями об искусстве. В конце концов Апеллес однажды не выдержал и предложил помолчать, потому что над ним смеются даже мальчишки, смешивающие краски.
