– Чем ткнула? – переспросил Андрей Иваныч.
– Фейсом, – буркнул Петр.
– Ага-а… –понимающе протянул Андрей и отхлебнул пива.
– Ага! – вскинул вдруг взгляд на Петра Гурский, выйдя из ступора.
– Ты чего, охренел? – дернулся Волков. – Чего ты вскрикиваешь? Тут и так, понимаешь, от телефонного звонка в пот кидает, а ты… так и родимчик случиться может.– Он протянул руку под стол за очередной бутылкой пива.
– Слушай-ка,– Александр встал из-за стола, отошел к окну, постоял возле подоконника, глядя на улицу, а затем обернулся, – а где у тебя та фотография, которую ты мне вчера показывал?
– Да вон, там и лежит, на холодильнике, вместе с блокнотом.
– А ну-ка. – Гурский взял фотографию и, держа ее в руках, вышел из кухни.
В гостиной он подошел к телефону, снял трубку и набрал номер. На другом конце электрического провода долго не отвечали. Наконец бодрый голос произнес:
– Ал-ло!
– Серега? Привет, это Гурский. Хорошо, что я тебя застал.
– Конечно, хорошо, что ж плохого. Вот если б я у-умер, ты бы меня тогда уже не застал. И э-это вот было бы плохо. Слушай, говорят Андрей Иваныч в городе?
– Уже говорят?
– Ну ка-а-ак же! Я тут вчера в Доме кино встретил этого… так он говорит…
– Сереж, извини, я тороплюсь, у меня к тебе вопрос: у тебя телефон Мавсесяна есть? Ну, помнишь, он в свое время ювелиркой занимался?
– Так он же умер. Давно.
– Как это?
– Мавсесян? Ювелир? Умер.
– Идиот, я тебя про сына спрашиваю. Я не из дома звоню, у меня тут моего блокнота телефонного нет под руками. Поройся, наверняка у тебя есть. Ты же у нас светский человек, у тебя все телефоны должны быть.
– Ну-у не зна-аю… это ж мне… подожди.
На том конце провода трубку положили на стол, затем послышались удаляющиеся шаги, потом звук шагов послышался вновь и раздался шелест перелистываемых страниц.
– Саша?
– Да, – ответил Гурский.
– А ты знаешь, нет, что-то я не нахожу. А он не уехал?
– Не знаю, я его очень давно не видел. Слушай, Сереж, не в службу, а в дружбу – не смог бы ты мне его разыскать, а?
– Ну вот… а как?
– Город-то маленький. Все всех знают. Наверняка Ванькин телефон у кого-нибудь есть. Мне очень нужно.
– А что, что-нибудь серьезное?
– Да. Очень нужно, и срочно.
– Ну я не знаю, я тут в баньку собрался…
– Сережа, я тебя очень прошу, а?
– Ну… а куда тебе перезвонить-то?
– Записывай, – Гурский продиктовал номер телефона Волкова. – Записал? Я очень жду.
– Но я ничего не обещаю.
– Постарайся, ладно? Я отстираю.
– Ладно, давай.
– Пока.
Адашев-Гурский вернулся на кухню.
– А когда это ты успел засветиться? – взглянул он на Андрея.
– В каком смысле? – не понял тот.
– В том самом. Повсеместно уже говорят, что Андрей Иваныч в городе.
– Кто говорит?
– Берзин, в частности.
– Ну-у… так я же прогуливался. Да и вчера, видимо, сделал пару звонков. Кому-нибудь. А ты привет ему от меня передал?
– Вот еще. Хочешь – сам позвони. Только не сейчас.
– Это непременно, – кивнул Андрей Иваныч.
– А чего это ты вдруг подхватился? – подозрительно посмотрел на Гурского Петр, закуривая сигарету. – Удумал чего?
– Ну-у… не хочу пока говорить. Боюсь сглазить.
– Может, какую противозаконную пакость? – с надеждой спросил Андрей Иваныч.
– Вы сегодня как? Планируете продолжить? – взглянул на приятелей Ада-шев-Гурский.
– А что? – все так же подозрительно спросил Петр. – Ты вот чего, ты у меня смотри… ты если без моего ведома поганку какую замутишь, а тебя потом грохнут… я…
– Мы тебе потом ни глотка не нальем, – очень строго отрезал Андрей Иваныч.– Ни-ни. Так и знай. Живи потом как хочешь.
В гостиной зазвонил телефон.
– Саша! – крикнула из спальни Вероника. – Это вас!
Гурский вышел из кухни, прошел в гостиную и снял трубку параллельного аппарата.
– Здоров, председатель! – услышал он голос Берзина. – Ну что… счастлив твои Бог, записывай.
– Спасибо, Серега… сейчас, – Гурский положил трубку на журнальный столик, вышел в прихожую, взял из кармана куртки блокнот и ручку и вернулся к телефону. – Давай.
– А ты знаешь, кто мне его дал? Никогда не сможешь отгадать… ну попробуй, отгадай!
– Серега, я очень тороплюсь, извини, а?
– Давай, пиши… – Берзин продиктовал номер телефона. – Записал?
