– Пока не смешно.
– Погоди. Семья-то, с точки зрения средней полосы России, самая обыкновенная, славянских кровей, и девочка – вылитые родители: беленькая, носик картошечкой, короче, все как надо. А вот сынок черненький.
– В каком смысле?
– Совсем черненький, весь. Вылитый Нельсон Мандела.
– О-от ведь как, а? И что говорит?
– Сынок?
– Мамаша.
– Ну как… мужик – это он в письме кается – на нее чуть не с кулаками! Как так, дескать?! Это ты чего удумала? А она ему: «Жила я только с вами и больше ни с кем». Но… дескать, вот, до замужества… еще до того, как с этим вот– своим законным избранником познакомилась… был грех, чего уж теперь. Но что было, то уже давно быльем поросло. Кто ж знал, что у них, у мавров, кровь такая ядовитая?
– О-от ведь как, а? Етит твою мать…
– Мужик весь бурлит, чуть до развода дело не дошло, но… есть ведь любовь на свете, иначе повернулся бы да ушел. А этот стал литературу всякую поднимать, выяснять, спрашивать, и узнал где-то, в результате своих изысканий, про существование «покровного эффекта», иначе называемого телегонией. Прослеживается, мол, такое явление, описано в научной литературе.
И те, кто чистокровных лошадей или собак ценных пород разводят, прекрасно об этом осведомлены. Телегония, и все. Покровный эффект. Чего тут поделаешь? Ну, на том мужик сердце свое и успокоил. Но, видать, не до конца, раз свою семейную фотографию прислал и письмо к ней приложил с вопросом: «Как так, дорогая редакция? Я тем не менее недопонимаю». Ну и вот… мне любопытно стало, я и решил разобраться. Это ж, представляешь, что получается? Это выходит, что каждая женщина просто, как матрица какая-то, несет в себе информацию о каждом из своих любовников и может в самый неподходящий момент любого из них во плоти воспроизвести. А? Тебе это как?
– Так это выходит, если я…
– Приезжаешь, к примеру, в Парагвай. Влюбляешься там в прекрасную Кончиту. Убиваешь навахой на дуэли, в честном поединке, ейного мужа, дона Педро, а затем, как порядочный человек, на этой самой Кончите женишься. Так?
– Та-ак…
– А она тебе потом, лет через пять, за все хорошее, что от тебя видела, рожает маленького дона Педро – один в один ее бывший муж.
– Маленького такого младенчика, но уже с усами, в сомбреро и с очень недобрым взглядом в мою сторону.
– Покровный эффект. Телегония. Смешно?
– Нет, Саша, это не смешно. Это страшно. Неужели так бывает?
– Вот хочу разобраться. Встречался тут с неким большим специалистом. Он, по его словам, с медицинскими материалами православных монастырей и храмов работает.
– И что говорит?
– Что говорит… Покровный, мол, эффект? А ка-а-ак же! Еще бы! Это же еще в монастырских книгах черным по белому написано! «Никогда не смешивайте, братия мои, ни кровь, ни ириду, ни кожные, ни волосяные покровы, иначе не родить вам чистую душу, способную к постижению Божьего разумения».
– «Ирида» это что такое?
– Радужка глаза.
– Откуда ты знаешь?
– Он сказал.
– Слушай… по-моему, он о чем-то о другом говорит. Тебе не кажется?
– Кажется. Поэтому я и встречаюсь с профессором.
– А он в мире генетики авторитет?
– Безусловно.
– Вот и слава Богу. Саша… после твоего рассказа у меня просто душа не на месте. Ты уж выясни, пожалуйста, все досконально и мне потом сообщи. А то ведь… как жить?
– Жизнь прожить, Андрюша, не поле перейти.
Они вышли во двор и направились к подворотне, которая выходила на Малый проспект Васильевского острова.
– А Петр далеко отсюда живет? – спросил Андрей Иваныч.
– На Петроградской стороне. Сейчас тачку поймаем.
– А может, пешком? Погода хорошая. Очень я по Питеру гулять люблю.
– Ну давай до Среднего пройдемся, а там на маршрутку сядем. Как раз до Петькиного дома нас она и довезет.
– Давай.
– Заодно и мозги проветрим. Они неспеша побрели по тротуару. Ветер с залива трепал по небу облака, и в просветах проглядывало солнце.
