И все же кое-что связанное с этой лечебницей навеки сохранится в реестре самых дорогих моих воспоминаний. Я имею в виду тот день, когда Стэмфорд привел меня сюда и представил своему диковинному знакомцу, который искал компаньона, чтобы снять совместно удобную квартиру на Бейкер-стрит. Так я и познакомился с Шерлоком Холмсом, ставшим с тех пор неотъемлемой частью моей жизни. А значит, именно благодаря Стэмфорду мне выпала честь участвовать в удивительных приключениях этого замечательного человека, которого я с гордостью называю своим ближайшим другом. Хотя с тех пор прошло много лет, день нашей встречи я по-прежнему помню так, будто это было вчера.
Холмс осведомился у дежурного клерка о предполагаемом местонахождении Стэмфорда, и вскоре мы уже шагали по мрачным коридорам с рядами выкрашенных серой краской дверей, направляясь в хирургическое отделение. Возле распашной двери нам встретилась старшая сиделка, посмотревшая на нас не без подозрения. То была дама средних лет, довольно корпулентная; впрочем, ее круглое лицо в обрамлении светлых шелковистых прядей, выбившихся из-под чепчика, еще не утратило привлекательности, а яркие голубые глаза излучали смекалку и обаяние. Она была раза в два старше девицы Сандерсон, однако молодой жизнерадостности в ее повадке угадывалось куда больше, чем у несчастного существа, с которым случай свел нас в пансионе. Мой друг в простых словах объяснил цель нашего прихода. Сиделка смерила нас проницательным взглядом.
– А вы кто будете? – осведомилась она приятным голосом, выдававшим шотландское происхождение.
– Я – Шерлок Холмс, а это…
– Доктор Уотсон. – Сиделка опередила Холмса и порывисто шагнула ко мне – лицо ее озаряла широкая улыбка. – Доктор Джон Хемиш Уотсон, раньше служили в Пятом Нортумберлендском стрелковом полку, в свое время курили корабельный табак и любили выпить бокал-другой бургундского за обедом, – объявила она, слегка постукивая меня пальцем по груди.
– Совершенно верно… – пробормотал я, ошарашенный такими познаниями.
– Вот я все это выложила, а ты так меня и не признал, Джон. Знаю, больше двадцати лет прошло и я маленько располнела, но вряд ли так-то уж переменилась.
Я уставился на нее в изумлении, и с памяти точно слетела тонкая вуаль.
– Сестра Меллор! – воскликнул я. – Элис!
Улыбка ее сделалась еще шире.
– Она самая. Теперь в старших сиделках, – произнесла она не без гордости, а потом потянулась ко мне и чмокнула в щеку. – Славно опять повидаться после стольких-то лет. Я всегда сожалела, что мы потеряли друг друга из виду, когда ты уехал в Афганистан, на эту ужасную войну.
Холмс стоял рядом, в полном восторге от этой неожиданной встречи. Мы с Элис дружили, когда, окончив университет, я работал в Барте младшим врачом. Она была рядом, когда я делал первые шаги в медицине. Одного врачебного диплома маловато, когда имеешь дело с больными и умирающими. Путь от знания, приобретенного в аудиториях, к практическим навыкам всегда тяжел. Сестра Элис Меллор помогла мне пройти обряд посвящения. Собственно говоря, многие наши тогдашние знакомцы полагали – или надеялись, – что между нами возникнут романтические отношения, однако я тогда был еще робок, а за Элис ухаживал другой врач, Алек Каллахан – впоследствии я узнал, что они поженились.
Я взял и тепло пожал ее руку.
– Понятия не имел, что ты по-прежнему тут работаешь. Думал, ты вернулась в Эдинбург.
– Мы так поначалу-то и решили, но Алеку предложили в Лондоне место консультанта, мы и остались. Я ушла с работы, когда родилась наша дочь Белла, а после смерти Алека опять вернулась в Барт. Прямо как домой возвратилась.
Я грустно покачал головой:
– Соболезную. Я не знал, что ты овдовела, Элис. Это, наверное, тяжело.
Она повела плечами; сияние ее глаз на миг поугасло.
– Это случилось пять лет назад. У него развилась опухоль мозга. Он тяжело умирал, Джон, но вот время прошло, я свыклась и смирилась. У меня есть Белла, есть воспоминания, а у многих и того нет.
Я открыл было рот, чтобы рассказать о своей утрате, но как-то упустил момент.
Сделав шаг назад, она осмотрела меня с ног до головы.
