– И в этом вам помог еще один негодяй и предатель, – бросил я ему в лицо.
– Напротив, доктор Уотсон, – мягко возразил граф Руперт. – Сэр Роджер просто достаточно умен, чтобы почувствовать, где его выгода.
Я с ненавистью посмотрел на отступника, но тот старательно избегал моего взгляда.
– О, не будьте так строги к сэру Роджеру! – произнес граф нараспев. – Одинокий, заскучавший человек, на долгие годы застрявший в чужой стране и совершенно не знающий, чем себя занять! Ему было необходимо немного развлечься, немного украсить свою жизнь. А деньги и власть всегда помогали склонить человека на нужную сторону.
– Они к тому же помогают подкупать и особенно эффективны в оказании влияния на тех, кто лишен чести и собственной головы на плечах, – заметил Холмс.
– О, мистер Холмс, я так рад, что вы присоединились к нашей ничтожной беседе! Конечно же я читал о ваших выдающихся способностях и искренне горжусь, что вы сочли необходимым проделать весь этот нелегкий путь из Лондона, чтобы я мог с вами попрощаться.
Холмс позволили себе чуть заметную улыбку.
– Я был бы никуда не годным сыщиком, если бы позволил такой посредственности, как вы, положить конец моей карьере. Умы не в пример значительнее уже пытались это сделать и, как видите, не преуспели.
Граф Хентзосский рассмеялся.
– Какая бравада! Связан, как цыпленок, а все равно верит в то, что на коне! Классическое заблуждение оптимиста перед лицом реальности. Как я узнал, это типичная английская слабость, которой все заражаются в играх на полях Итона, не так ли, сэр Роджер?
Маленькому предателю было явно не по себе.
– Давайте уже с этим покончим. Убьем, и с концами, – выпалил он.
– Видите, как нетерпеливо жаждет он вашей смерти, джентльмены? Никак не может дождаться вида пролитой крови, – граф Руперт буквально сиял от удовольствия.
– Он хочет избавиться от нас, потому что мы напоминаем о его предательстве, а толкает его на это подлая натура, – огрызнулся я.
Мои слова вызвали искру ярости в глазах сэра Роджера, и он с рычанием метнулся было ко мне, намереваясь ударить, но граф остановил его.
– Всему свое время. Не один вы желаете уничтожить наших врагов. Барон тоже хочет видеть, как эти двое поплатятся за свое вмешательство.
Барон наблюдал за нами сквозь полусомкнутые веки и при этих словах выдохнул в нашу сторону клуб дыма.
– У меня до сих пор немного саднит скула, – произнес он. – Но я не в обиде. Смерть будет достаточным наказанием для вас.
Граф Руперт усмехнулся, глядя на своего сообщника. И лишь потом перевел издевательский взгляд на меня и Холмса.
– Ну что ж, мистер Холмс и доктор Уотсон, боюсь, пришло время нам расстаться. Я должен ехать, но, как вы и сами видите, я оставляю вас в надежных руках. К сожалению, многие мои дела не терпят отлагательств, особенно те из них, что связаны с приездом короля Богемии, а это произойдет уже через два дня, так что остаться с вами я никак не могу, вы уж меня простите!
– Граф Руперт! – с усилием произнес Холмс. – Я бы хотел вам кое-что сказать, пока вы еще не ушли.
Граф сначала выглядел слегка озадаченным, затем широко улыбнулся.
– Это будет ваше предсмертное желание? – Он запрокинул голову и зашелся рычащим хохотом. – Записывайте, барон, мы потом вырежем их на его могильном камне.
Но этот выпад, казалось, нисколько не задел Холмса.
– Ну что ж, детектив, что вы такого можете мне сказать? – наконец снова заговорил граф Хентзосский, когда его веселье немного улеглось.
– Кое-что, о чем вам следует подумать, граф. Если вы сейчас присвоите корону, насколько надежно будет ваше положение? Ваши собственные действия покажут пример того, как можно узурпировать власть, и за вами последуют другие. Вот даже Гольштейн, как долго, по-вашему, ему захочется выполнять ваши поручения? «Любовь плохих друзей рождает страх»[5], – как сказал классик, особенно это касается подобных ситуаций. Вам придется все время быть на чеку, не доверять ни одной живой душе. И помните, в мире всегда найдутся сторонники династии Элфбергов, которым достанет терпения ждать своего шанса, чтобы вернуть то, что по праву принадлежит им. Остановите это безумие сейчас, пока не поздно. Потом уже ничего не исправить.
