Элис не испытывала никаких чувств к мужу-мальчику, которого она никогда не встречала. Она не сожалела и о свободе от брачных уз. Но, тем не менее, неожиданное и неприятное чувство потери переполнило ее. В том возрасте, когда все хорошо воспитанные женщины были замужем или посвятили свою жизнь церкви, она стала всего лишь дочерью презираемого барона, женщиной без большого приданого. Ее незначительные владения не смогли бы компенсировать позор, лежащий на ней из-за обвинения, очерняющего честь ее отца. Но даже этот позор несравним с ее потерянной чистотой.
Дэйр говорил ей, что или ей придется поехать во владения ее маленького мужа, или она должна будет поселиться на своих наследственных землях. Из-за того, что у нее больше нет мужа, она выберет второе решение. Недавно она говорила себе, что для женщины лучше всего думать самой за себя. Теперь у нее будет возможность доказать, что женщина может сама направлять себя по жизненному пути. Она примет этот вызов, хотя, несмотря на компаньонку и стражника, которых Дэйр обещал послать вместе с ней, в будущем жизнь без любимого будет для нее одинокой и унылой.
После сообщения Арлена к Элис было приковано внимание всех находящихся в зале. Слуги, делающие вид, что заняты только работой, прекратили свои усилия. Вертела не крутились, а те, кто был занят стенами, не заметили бы, если бы огромные бочки белил перевернулись. Леди Элис не так давно жила в замке. Но своим великодушием и стремлением помочь она завоевала уважение и любовь. И теперь им было жаль, что ее подвергают унижению.
Неподвижная убогая фигура, незаметная на фоне темной от сажи стены за очагом, наблюдала за сценой, разыгравшейся в зале. Чуть более реальный, чем тень, Уолтер, однако, взвешивал эти события и обдумывал способ, каким он мог ловко использовать услышанное в свою пользу. Снова те факты, которые он хотел скрыть, стали явными, но он был достаточно умен, чтобы опять перекроить их с выгодой для себя.
Клева оторвалась от вернувшегося сыночка, увидев тревогу на лице Элис. Она начала суетиться около «прекрасной леди» Арлена, с которой так несправедливо поступили. Она усадила девушку на стул у огня.
Дэйр стоял в стороне и был благодарен судьбе, что присутствующие не будут удивлены его бездействием. Немногие мужчины стали бы успокаивать женщину, попавшую в беду, и тем более на людях. Хотя он однажды перевязывал ее поврежденные руки, он знал, что вмешательство соблазнителя ляжет на нее лишь еще одним бременем. Таким образом, Дэйр держался в стороне и наблюдал, как Клева заботится о женщине, которая больше ничья жена. Еще одно оскорбление, нанесенное ее отцу.
Элис пыталась найти в себе мужество, готовясь в мыслях к жизни в поместье Врексдэйл и к будущему без Дэйра. Она ни на что не обращала внимания и не осознавала, что все взгляды направлены на нее, Элис безмолвно подчинялась Клеве, пока впервые за этот день не решилась посмотреть на мужчину, который всегда был для нее центром вселенной. Она почувствовала себя беспомощной под властью голубых глаз, ставших из ледяных огненными. И ее мысли неожиданно потекли в другом направлении. Все волновались о ней, и она вдруг испытала презрение к самой себе. Она эгоистично думала только о себе. Ее неприятности ничтожны по сравнению с бедами Дэйра, которые все еще грозят ему. А опасность, казалось, была все ближе и ближе. Перед своей ссылкой во Врексдэйл Элис решила удвоить попытки помочь Дэйру. Подданные Уайта, его люди, должны принять его. Дэйра ждет прекрасное будущее.
Дэйр увидел, что страдание бросило тень на зеленый огонь. Он предположил, что причиной тому он сам. Под тяжестью этой мысли он признал, что дарованная ей свобода, о которой они столько безнадежно мечтали, не уменьшала его вины за содеянное прошлой ночью. Наоборот. Его лицо стало холодным и суровым.
И хотя он не оскорбил чужую жену — он украл собственность, которую имели все хорошо воспитанные женщины. Их с рождения учили беречь ее, как самое большое свое сокровище. Более того, соблазнив Элис, он обесчестил ее отца, человека, которого он должен особенно уважать. В этот раз он действительно совершил преступление. Невиновный по отношению к жене Халберта, он все же овладел его целомудренной дочерью. Единственным утешением была мысль, что теперь он может и хочет искупить свою вину.
