Ни Томас, ни Элинор не оправились после своего противостояния. По крайней мере, одного дня, прошедшего после этого разговора, было недостаточно. Они уставились на еду, к которой едва прикоснулись, не желая встречаться взглядом друг с другом. Они были так же заняты своими мыслями, как и Элис. На Сибиллин никто не обращал внимания. Она была раздражена тем, что Дэйр не проявлял к ней интереса, и, отвернувшись от него, открыто кокетничала с несколькими охранниками, глядевшими из-за своих столов на нее.
В течение всего ужина Дэйр пристально смотрел на Элис, молчаливо требуя, чтобы она взглянула на него. Как еще мог он сообщить ей о своем желании поговорить с ней наедине? Без сомнения, он не мог сказать этого вслух. Дэйр был так сосредоточен, что даже не заметил удовлетворенного выражения лица своего врага, уже обратившего внимание на то, что Элис упорно не отвечает на вызов голубых глаз.
Находясь под могущественным вниманием Дэйра, Элис тоже не почувствовала, что Уолтер наблюдает за ней. Рассказ Тэсс вызвал в ней лишь тревогу и страх, что она невольно может укрепить слухи, так обильно очерняющие Дэйра. Она замужем, и если заметят, что она стала жертвой его козней, это только подтвердит сплетни об ужасном обольщении, о котором, как она подозревала, Тэсс будет говорить повсюду. Это еще один повод для богатого воображения слушателей. Элис намеревалась предотвратить опасность, нависшую над Дэйром, и не ответила на его взгляд. Все было напрасно. Ее сердце ей не принадлежало, и она это знала. Этот страх придавал ей силы. Она откажется от искушения, от того блаженства, которое ее ждало в объятиях Дэйра.
С той самой ночи, когда было объявлено о смерти ее похитителя, в замке Уайт не появилось ни одного бродячего артиста. Элис не сомневалась, что жонглер, выступавший у них в то время, повторил историю жутких преступлений, совершенных графом Дьяволом, наслаждаясь мимолетной славой рассказчика. Безусловно, артисты, услышавшие эту историю, не желали подвергать себя опасности. Однако даже самое замечательное представление не удержало бы сидящих на почетном помосте, настолько сильная тревога чувствовалась в атмосфере зала. И хотя вчера все поднялись наверх в малую гостиную, сегодня быстро разошлись по своим покоям. Все, кроме Дэйра. Его было нелегко заставить повернуть с выбранного пути.
Как того требовали хорошие манеры, Элис отошла в сторону, чтобы сначала по лестнице прошли Элинор и Сибиллин. Почувствовав, что к ней приближается Дэйр, она быстро начала подниматься вверх, но он мягко схватил ее за руку.
— Элис, я хотел бы… — Глубокий голос Дэйра неизменно находил отклик в ее сердце. Элис пошла бы за ним на край света, но тут раздался другой голос.
— Дэйр, юный Халберт сказал мне, что вы посоветовали ему учиться писать. — Никогда Уолтер не говорил со своим хозяином без крайней необходимости. Сейчас ему нужно было воспользоваться этой уловкой, чтобы разъединить эту пару.
Внутренний голос говорил ей, что она должна быть благодарна, но вместо этого она вспыхнула от глубокого разочарования, такого, что из ее горла чуть не вырвался крик. Чтобы скрыть предательски прорывавшиеся чувства, Элис поспешила в свою темную и неприветливую комнату. Маленькая спальня едва была освещена мерцавшим огоньком единственной горевшей свечи. В тоске и бессильной ярости Элис бросилась на кровать. Матрас на ней сбился, и это стало еще одной причиной для раздражения в этот неприятный день. Она поднялась и несколько раз ударила по сбившимся местам, затем снова упала на кровать лицом вниз, а невольные слезы закапали сквозь сердито сжатые ресницы. Ее жизнь очень изменилась — стала такой сложной. Прошли те милые времена, когда ее наставником был отец, когда все было так ясно и просто.
Какой удар! Элис резко перевернулась на спину. Если она чему и научилась в этой путанице, в которую превратилась ее жизнь с тех пор, как отца обвинили в измене, так это тому, что все не просто и женщина может выжить, только думая сама за себя. Девушка почувствовала, что к ней вернулась способность управлять своими мыслями и поступками. Для начала она займется собой.
