— Что заставило вас дать Тэсс свой кинжал? — В самом вопросе уже звучало осуждение. — Вы понимаете, какое злодеяние она совершила с его помощью? Она ранила Дэйра! То, что этот удар предназначался мне, ничуть не оправдывает ее ужасного поступка.
— Оправдывает? — Уолтер заморгал в изумлении от такого глупого заявления. Конечно, это не может служить оправданием. И если бы намерение осуществилось, это было бы трагедией! Известие, что вовсе не на Дэйра, а на Элис покушалась Тэсс, убедило его в том, что он не будет испытывать сожаления по поводу конца, ожидавшего Тэсс в лесу.
Глаза Уолтера сверкали странным огнем, который привел Элис в замешательство и заставил припомнить несколько попыток Дэйра убедить ее в том, что этот ее друг представляет значительную опасность. Неужели она была неправа, защищая Уолтера?
— Дал его Тэсс? — Уолтер заметил тень подозрения на лице Элис вместо доверия, которое ему нужно было внушить ей, чтобы достигнуть своей цели. Он намеренно смягчил голос, придав ему интонацию несправедливо обиженного человека. — Зачем мне его давать ей?
Он не «дал», он навязал его силой, заставив принять вместе с приказом, который она не просто не выполнила, а провалила. Не важно, что он не очень полагался на то, что такое важное задание может быть выполнено легко и просто.
Пока Элис искала объяснений тому, как кинжал попал в руки Тэсс, послышались голоса приближающихся людей, угрожающие положить конец этому разговору, который лучше было вести без свидетелей. Она с досадой нахмурилась, в то время как Уолтер едва сдержал довольную ухмылку.
— Пойдем, я объясню тебе, как случилось, что у Тэсс оказался мой кинжал.
Уолтер поманил Элис за собой в тень под лестницу. Темнота позади него была пугающей и заставила ее отступить. Но тогда… сознание того, что глупые страхи задерживают ее, в то время как другие люди мужественно сражаются и подвергаются настоящей опасности, — такая мысль была ей неприятна. Поэтому, вопреки приказу Дэйра, запретившему кому бы то ни было спускаться в подземелье, Элис пошла за манившим ее Уолтером. Она оправдывала себя тем, что они не будут спускаться вниз, а сойдут только на несколько ступеней, чтобы их никто не услышал. Однако не успела она, сжав зубы от непонятного страха, сделать и несколько шагов в эту пугающую темноту, как случилось то, чего она не могла представить даже в самых худших ночных кошмарах, — невидимая западня неумолимо захлопнулась за ней. Ее слабого крика, заглушенного глубиной подземелья и толщиной каменных стен, никто не услышал. Он просто затерялся среди шума, производимого множеством людей, и суматохи, царившей в замке. Это было главной причиной, почему она замолчала. Кроме того, она была не в силах побороть возросший во сто крат детский страх перед темнотой.
Пока невидимые руки, крепко державшие ее, не сменились на не менее крепкие веревки, Элис стиснула зубы, не давая неразумным крикам вырваться из груди.
— Тихо, Элис. Даже самые громкие крики здесь бесполезны. Без сомнения, всем в замке известно, что Тэсс заключена здесь в темницу, и если даже кто-то и услышит слабое эхо твоих криков, все подумают, что это она.
Стремясь побороть охвативший ее беспричинный ужас перед темнотой, давящий на нее, как живое чудовище, Элис крепко зажмурила глаза и заставила себя сосредоточиться на чем-нибудь другом. Она узнает всю правду об Уолтере, его характере и причине его странного поведения.
— Дэйр был прав, подозревая, что вы стоите за всеми этими отвратительными делами. Это всегда были вы, Уолтер, но почему?
— Вы оказываете мне слишком много чести, миледи. Собеседники не видели друг друга, но больше чем слова и выражение лица говорили оттенки интонации. Уолтер откровенно не скрывал своего торжества.
— Я не мог бы сделать один всего, но, конечно, с удовольствием должен признать, что это я проложил тот путь, который приведет моих союзников к успеху.
— А ложные обвинения против моего отца? — горечь звучала в словах Элис. — И такие же обвинения, выдвинутые против Дэйра?
Ужас, что это были беспочвенные обвинения, быстро уступил место гневу против того, кто принес настоящее горе тем, кого она любила.
