И вот в одном из городских турбюро у похожей на белую мышку девушки-менеджера Аркадий приобрёл путёвку. Полтора суток дороги, гостиница "три звезды", неделя на берегах Невы - и обратно. Неплохой вариант.
На исходе осеннего дня Петреницын погрузился в плацкартный вагон. Кроме него в открытом купе оказались два молодых человека, одновременно и разные, и похожие друг на друга, женщина, бабушка лет семидесяти и старик, о возрасте которого трудно было делать предположения.
Бабушка, не теряя времени, принялась суетливо наводить на временном месте жительства порядки.
- Вот эту сумку вниз, а вот эту - на третью полку... Ну-ка, молодые люди, помогите забросить. Медведя тоже. Правнучке в подарок медведя везу. В этом пакетике покушать, его далеко не надо... Так, ещё тапочки переодеть... Ну всё, устроилась бабка.
Довольная, она села на свою полку, нижнюю, напротив Аркадиевой, и сложила руки на коленях. Наконец и остальные обитатели большей части купе смогли приступить к освоению территории. "Боковушникам" хорошо, у них простор. А в четырёхместной половине пока бабушка обосновывалась, другим было не повернуться, не развернуться - вот и ждали. Ну а теперь тоже начали свои сумки кто куда расталкивать, куртки вешать на крючки и разворачивать матрасы - всё равно скоро спать.
Про "похожих непохожих" Аркадий подумал сперва, что они едут вместе. Оба - одного возраста на вид, накачанные такие ребята, руки в татуировках. Только один очень уж широкий и кряжистый, а второй похудее. Ни дать ни взять два друга. Но как выяснилось позже, путешествуют они каждый сам по себе.
Дедушку родственники в поезд посадили с билетом на верхнюю полку в расчёте, что кто-нибудь с ним поменяется. Поменялась женщина, сразу же разобрала на "втором этаже" постель и легла спать. А молодые люди и бабушка принялись за ужин. У всех троих главным блюдом оказалась жареная курица.
В соседнем купе девушка рассказывала попутчикам, как решила худеть - ходит в тренажёрный зал и ест исключительно гречку и белое мясо. Потом мужской голос объявил в телефонную трубку, что у его собеседника - или, точнее, собеседницы - "идиотские мысли в голове". В другом соседнем купе "нижний боковой" пассажир читал газету, а "верхний" лёжа смотрел фильм на айфоне. Остальных Аркадию было не видно и не слышно. Так началось путешествие.
На следующий день Аркадий узнал о своих товарищах по поезду много нового.
Бабушка ехала погостить к младшему поколению родственников. Один из двух обладателей татуировок, тот, что поздоровее, по имени Михаил, тоже к родным, но не в гости. Собирался начать в Питере новую жизнь.
- В Волгинске делать нечего. Не то что в большом городе. Пойду на стройку работать, а дальше, может, и учиться поступлю...
Другого парня, похудее, звали Лёшей. Он почти всё время проводил в противоположном конце вагона, где обосновались какие-то его знакомые. На свою полку возвращался только спать. Оба татуированных, кстати, везли с собой книги - а ещё говорят, молодёжь читает мало. Книжка Михаила называлась "Буквица", о чём она, можно было только гадать. У Алексея вкусы были более понятные: Ефремов, "Час быка".
Самое удивительное, что новую жизнь собирался начинать и девяностолетний дедушка, ветеран Великой Отечественной войны. Надоело ему жить с дочерью-фермершей в сельской местности около Волгинска.
- В Ленинграде хоть на людей посмотрю. Я раньше-то там бывал, люди там хорошие. А в деревне пустота одна: весь день в окно смотришь, никто мимо не пройдёт.
Женщина с верхней боковой полки, проснувшись и приведя себя в порядок, рассказала, что выйдет ещё до Питера, в Нижнем Новгороде. Едет навестить восьмидесятилетнюю маму.
Такая вот собралась компания. Дедушка оказался общительный: развлекал попутчиками историями из морской жизни - после войны плавал он на рыболовецком судне. Аркадий слушал то его, то бабушку с Михаилом, которые тоже разговорились и беседовали на самые разные темы, от недостатков руководства страны до домовых.
- Я, знаете, всякое повидал, - со знанием дела кивал Михаил, - дома у нас то двери сами собой открывались-закрывались, то шкатулка музыку играла. А ещё бывало - как нападёт чего-то, ни с места двинуться не могу, ни слова сказать. Ясное дело - домовой это...
