Остаток пути мы проделали в молчании, размышляя, сколько в рассказе проводника правды и сколько легенды, созданной простонародным воображением.
Вскоре подъехали к усадьбе. Дом оказался в состоянии намного лучшем, чем мы ожидали, и чем обещала ведущая к нему разбитая, ухабистая дорога, заросшая по обочинам неухоженными кустами и деревьями. Но друг мой говорил, его дядюшка под конец жизни стал почти затворником в этой глуши, не мудрено, что не заботился о дороге.
- А где же особняк русского графа? - спросили мы у проводника больше в шутку, чем всерьёз.
Но тот шутить был не расположен, ответил сурово:
- Обойдите дом, там и увидите.
И точно: с заднего двора усадьбы открывался обзор на холмистую долину. Совсем близко, на соседнем пригорке, возвышался этот особняк.
Только слово это здесь мало подходит, равно как и "дворец". Скорее - замок, крепость, производящая впечатление довольно мрачное. От неё прямо-таки веяло древностью и разрушением. Стены во многих местах осыпались, обвалились. Сразу ясно - жилище это давно покинуто людьми, слишком давно, чтобы сохранить первозданный вид.
Удивило нас вот что: почему унаследованная усадьба, судя по архитектурным особенностям, относится ко времени не столь давнему. Ведь, по словам проводника, она должна бы быть старее, чем графский замок.
- По приказу того барина, что был воспитан своей бабкой, прежнюю усадьбу снесли, прямо с землёй сравняли, - объяснил проводник. - А этот дом выстроили рядом, немного в стороне.
Здесь первую часть моего рассказа можно и закончить.
Господин с незапоминающимся именем замолчал.
- Так что же, вы думаете, это тот самый цирк и... те самые сёстры? - нарушила тишину Софья Михайловна. В вопросе прозвучали требовательные интонации.
- Не могу утверждать наверняка. Прямых доказательств нет. Но, согласитесь, столько совпадений...
- Постойте! - воскликнула графиня Лацкая. - Ваши слова, мсье, одно сплошное противоречие. Вы же сами говорили, какой ветхий был замок, и что всё это дело давних дней. А цирк-то приехал к нам сейчас, и я сама видела этих канатоходок... - графиня осеклась и замолчала. Её громкий возглас всем показался каким-то неуместным.
Рассказчик, посмотрев на Лацкую долгим, пристальным взглядом, произнёс:
- Бесспорно, мадам, история невероятная. Странный, как я говорил, феномен. Научного и логического объяснения тут не найти. Признаюсь, тогда, слушая нашего проводника, я про себя посмеивался над малообразованным человеком из глубинки. Но с тех пор минуло немало лет, я много где побывал... И много разных происшествий случалось со мной. Теперь думаю, что некоторые давние истории могут повторяться снова... Особенно такие, которые уже однажды повторились.
- Что же вы, мсье, верите во все подряд слухи? - немного свысока осведомился племянник Неверовой.
- Не во все, друг мой. А верить ли вам - ваше личное дело. - Господин говорил без намёка на вызов или высокомерие, спокойно и даже несколько устало.
- Ну, господа, зачем же обо всём этом так серьёзно, того и гляди ссориться начнём! - попытался разрядить обстановку граф Лацкий. - Мсье просто хотел развлечь нас своим рассказом, верно? - обратился он к безымянному господину.
- Может, и так, - неопределённо и как бы неохотно откликнулся тот.
- Давайте продолжим, - голосом, не терпящим возражений, заявила Софья Михайловна. - Что там ещё за вторая часть?
- Продолжайте, продолжайте, пожалуйста! Повествование прелюбопытное! - наперебой поддержали княгиню все собравшиеся.
- Ну что ж...
Мы осмотрели наследство, то есть дом. Он действительно был неплох. Но товарищ мой сказал, что жить здесь не станет. Подозреваю, решение это он принял ещё по дороге. Наверное, несмотря на кажущееся шутливое настроение, не обошлось без влияния нашего проводника, хотя сам мой друг ни за что бы в этом не признался. И напрасно: мне его чувства были вполне понятны. Я - другое дело, я-то мог отнестись ко всему этому легкомысленно, ведь речь шла не о моих родственниках.
Во второй половине дня дом нам уже успел порядком наскучить, и мы отправились побродить по окрестностям. Приказчик с проводником остались. Первый - по причине усталости с дороги, а второй напрочь отказался шататься по "недобрым" местам.
