Перес молча кивнул. Мередит повернулся к двери, прикрыл ее, оставив небольшую щель, и застыл в напряженной позе стрелка, обеими руками вцепившись в револьвер. Покусывая губы, Перес глядел на оружие и молился о том, чтобы все шесть пуль обоймы ударили в блестящие бугорки панциря. «Хотя этот проклятый металл никакая пуля не возьмет, даже бронебойная, – осенило его. – Уязвимое место – вот что нам нужно, должно же быть какое-то уязвимое место…»
В соседней комнате загромыхали шаги металлических лап. Перес перестал дышать, а Мередит выстрелил.
В замкнутом пространстве выстрел оказался настолько оглушительным, что два следующих утонули в его мощном эхе. Здание сотрясалось от грохота, снежной лавиной Сыпалась со стен и потолка сухая глина. Перес поднял руку, чтобы защитить глаза от пыли, и всем телом навалился на закрытое окно. Оно не поддавалось, но потом все-таки стало со скрипом отворяться. Ухватившись за раму, Перес перевалился наружу и, поранив плечо, спрыгнул на землю, причем удар был так силен, что он едва не потерял равновесие. Мередит не отставал. Он подталкивал Переса в спину и орал что-то нечленораздельное. Перес припустил что есть мочи. Глаза перестали слезиться от пыли только тогда, когда до открытой дверцы машины оставался один бросок. Он скользнул на заднее сиденье к Хафнеру. Почти в тот же миг на переднее сиденье плюхнулся Мередит. Николс газанул, и Переса отбросило на спинку сиденья. Машина рванулась вперед. Улочка была извилистой, и Переса кидало из стороны в сторону.
– Вы в порядке? – спросил Мередит.
– Вроде бы… – Перес вытащил носовой платок и протер глаза. С другой стороны послышалось глухое ворчание, и Перес увидел, как Барнер неловко протискивается через окошко автомобиля – видимо, он высовывался наружу, чтобы прикрыть огнем поспешное бегство.
– Насколько я заметил, она ни разу не выстрелила, – сказал он, поворачиваясь, чтобы выглянуть из заднего окна.
– Но не потому, что не захотела, – мрачно ответил Мередит. – Во всяком случае, как только она зашла в комнату, две змеи тут же потянулись ко мне.
Барнер выругался.
– Вы ее уложили?
– Даже не пытался. Я целился в лапы. Мне надо было задержать ее, чтобы мы успели выбраться оттуда.
– Возможно, вас спасла вся эта труха. – Барнер снова смотрел вперед. – Ну что, это местная полиция, как вы думаете?
– Или охрана от грабителей, – предположил Хафнер.
– Такую охрану обычно ставят в каждом доме, – сказал Перес, откашливаясь от пыли.
– По нашим обычаям, – сказал Хафнер. – Но весь город выглядит непривычно уютным – видимо, прядильщики были общительными существами и их образ жизни отличался от земного. Так что вполне возможно, что их устраивала общая система охраны.
– Полиция есть полиция, как ее ни назови, – прекращая спор, сказал Барнер. – Важнее другое – сколько таких полицейских до сих пор функционирует.
Впереди был крутой поворот, и пришлось слегка притормозить.
– Кажется, теперь можно ехать помедленнее, Николс, – сказал Мередит.
– О'кей. – Николс беспокойно огляделся по сторонам и только тогда перестал жать на акселератор. Перес упорно смотрел на геолога, все еще находясь под впечатлением недавних событий. Только теперь у него появилась возможность спокойно поразмыслить, и только теперь до него стало доходить, что могла сделать с ним «голова Горгоны»…
И размеры, и расстояния из-за непривычной планировки и архитектуры пещеры прядильщиков были обманчивы: из тоннеля стена казалась и ниже, и ближе. Когда наконец они подъехали, то увидели, что стена поднималась вверх на добрых шесть футов. Ее поверхность блестела, как перламутр самой нежной расцветки – словно сотни радуг коснулись своими лучами огромного ледника и распались на тысячи разноцветных искорок.
Мередит поморщился: то, что он увидел, было так странно, так неожиданно, что ему стало не по себе.
– Ну, что скажете, полковник? – осторожно спросил Перес. – Неужели это похоже на крепостную стену?
Мередит пробежался глазами по всей длине стены. Нет ни амбразур, ни бойниц, ни башен, ни сторожевых вышек – вообще никаких намеков на то, что стена построена в целях обороны.
