– Автоматика, – пробормотал Барнер. – Мы заявились в гости к прядильщикам, и они зажгли для нас свет.
– Ничего себе! – Мередит перевел дыхание. – Ладно. Кажется, пока нам ничто не угрожает. Поехали дальше.
Николс снова завел мотор, а Мередит обернулся к Хафнеру.
– Доктор, вы говорили, что Прялка работает как минимум сотню тысяч лет. Как, по-вашему, величина насыпи над воротами соответствует этим цифрам?
Зажатый с одного бока Пересом, а с другого – правой дверцей машины, Хафнер неловко пожал плечами.
– Трудно сказать что-то определенное. Пока мы толком не знаем климатических условий на Астре, нельзя с уверенностью говорить ни о процессах выветривания, ни о скорости породообразования. Могу только догадываться, что речь идет о десятках, а то и сотнях тысячелетий.
– Какое это имеет значение? – вмешался Перес. – При таких огромных масштабах времени лично для меня нет никакой разницы, сколько лет просуществовала эта техника – тысячу или миллион.
– Разница в том… – Мередит замолчал. – Ладно, не важно. Что это вон там, слева? Дверь, что ли?
И вправду, слева были ворота – такие же высокие, как наружные, и почти той же ширины. Они вышли из машины.
– Похоже, они раздвижные, – сказал Барнер. Хафнер кивнул. Он тоже заметил, что нет и намека на дверные петли и что ворота расположены не вровень со стеной, а чуть глубже.
– Если вы отойдете подальше, я посмотрю, может, эта панель посредине сработает так же, как и та.
В этом механизме не было ни песка, ни пыли, и Хафнер за несколько секунд догадался, что круглую инкрустированную пластинку, находившуюся на уровне глаз, не нужно вращать – достаточно лишь надавить на нее. Дверь плавно въехала в стенку, зажглись внутренние огни, и перед ними открылось просторное, казавшееся пустым помещение.
– Похоже на школьный спортзал, – заметил Перес, когда к Хафнеру присоединилась вся группа. – И по рисунку на полу, и вообще.
– Но в баскетбол здесь не поиграешь, – буркнул Хафнер, оглядывая потолок четырехметровой высоты.
Николс шагнул внутрь.
– Доктор, там в углу какие-то ящики, – махнул он рукой.
– Где? – спросил Мередит, направляясь в указанную сторону.
Хафнер заволновался, заметив, что полковник держит в руке револьвер.
– Ага, любопытно. – Полковник посмотрел в противоположную сторону зала, потом опять на ящики. – Так и есть. Видите, они расставлены совершенно беспорядочно, а рисунок на полу симметричен. Все это очень похоже на поле с фишками.
– Странно, – пробормотал Барнер. – По-вашему, что-то вроде гигантской настольной игры?
– Не обязательно, – сказал Мередит. – Может быть, своеобразный склад.
– Значит, они не экономили помещений, – сказал майор.
– Даже если уложить все ящики в плотные ряды, все равно для вентиляции и погрузочно-разгрузочных работ необходимо свободное пространство, – не сдавался Мередит. – А что касается учета, то номера рядов и грузовых платформ вполне можно заменить номерами фишек и расстояниями между ними. Кажется, в некоторых районах Японии используют именно такой способ ориентации.
Хафнер с интересом вглядывался в замысловатый напольный рисунок из завитушек и полудуг, пытаясь вообразить, как же могли выглядеть существа, которые видели окружающий мир, как в кривом зеркале.
«Возможно, у рушрайков есть что-то похожее? – внезапно подумал он. – Наверное, стоит поинтересоваться» .
– Может, вскроем один из ящиков? – предложил Николс.
– Не сейчас, – ответил Мередит, возвращаясь к машине. – Оставим это для тех, кто придет за нами.
Они проехали по тоннелю два-три километра. На пути встретилось еще несколько дверей, ведущих в похожие складские помещения, и каждый раз Мередит пресекал все попытки ознакомиться с содержимым контейнеров.
– Этот вход, безусловно, ведет к складам и предназначен для доставки грузов. Конечно, это любопытно, но для нас гораздо важнее найти технический центр, откуда они управляли самой Прялкой.
– Позвольте полюбопытствовать, полковник, – вступил в разговор Перес. – Предположим, мы его нашли, этот центр, предположим, нам даже удалось понять, как работает эта Прялка… Только зачем это вам?
Мередит обернулся к нему:
