– Завтра едем на участок. К восьми – с вещами, – неожиданно сообщил главный, дыша в лицо вермутом и сигаретой, – понял?
И ушёл. Четыре часа назад они беседовали как равные, обсуждали золотоносность района, проблему подземных вод, качество челябинских бульдозеров, от которых логично перешли к преимуществу наших танков перед всеми прочими. Но тогда Калачёв ещё не отдавал трудовую книжку в отдел кадров, а сейчас он – подчинённый. После братства и романтики геологосъёмочных партий контраст бил по мозгам. «Территория не моя. Ничего, я не собака. Работаю полдня, а уже делаю трагические выводы. Но на бобика топать больше не буду».
Придя домой, с порога бескорыстно предложил:
– Давай, вынесу за котом!
– Вынесла без тебя, – на одной ноте ответила откуда-то жена.
– Я на работу устроился, наливай! – пытался наладить отношения Игорь, отыскав Светку на кухне за картами Таро. Жена молчала.
– На денежную! Ладно дуться, сама знаешь, как мне это далось. Извёлся весь. Завтра уже на участок уезжаю дней на несколько, хозяйство посмотрю. А в апреле как укачу – и до ноября. Так что ругаться некогда.
Та отрешённо раскладывала на столе карты и молча кивала, потом буркнула:
– Не ори, Наташку разбудишь.
– Осенью приеду, получу деньги – катанём в Париж на недельку! – брякнул Игорь не подумав.
Светка бросила карты, посмотрела на него с интересом и уже с ударениями протянула:
– А вот это уже кла-ассно!
Вечером она собирала ему рюкзак в тайгу, а ей казалось – в Париж. Так и уснула с мыслями о столице Франции, но приснился почему-то хлеб с маслом и украинской колбасой, которой их иногда угощала её мать.
Назавтра Игорь пришёл на работу в семь сорок и до девяти просидел в кабинете. Машины не было, главный не мог найти какую-то карту и материл всех очень однообразно. Потом карту нашли в тумбочке его стола между газетами, но пришедшая было машина уже умотала по другим делам: на складе появились поршневые на Т-130, а такое случается нечасто и длится недолго. Наконец, погрузились. Правда, у дверцы УАЗика тут же отвалилась ручка, но бывалый шофёр прикрутил дверь проволокой и отвёз-таки их за город на базу, где их ждал автобус. На участок ехало человек десять, среди них одна женщина, отдалённо напоминающая женщину, геодезист. Водитель, худой парень лет двадцати семи, прогрел двигатель и подошёл к курившим отъезжающим:
– Готово, можно ехать!
Те, увлечённые беседой, на него даже не посмотрели. Пропитый дедушка в дорогом кожаном пуховике, привычно завладев всеобщим вниманием, с выражением и распальцовкой рассказывал, матерясь через слово:
– Я сегодня встал в пять. Пока моя корова спит – сбегал, купил. Там дворником мой сосед работает, мы с ним частенько поддаём, а он уже подметал. Антошин. Ты его должен знать, он до пенсии водилой в тресте работал. Да длинный такой! Нет, худой. Да хер с ним, ладно. Короче, метлу он кинул и мы пошли к нему, где контейнеры с мусором стоят. Там у него стаканы, сухарики, карамельки на закусь. Нассано правда. Выпили, покурили, и я домой пошёл. Слышу – матерится. Оказывается, пока мы бухали, у него метлу скомуниздили. Во народ! Полшестого утра кому-то метла понадобилась!
Байка понравилась, все долго смеялись и обсуждали современные нравы, но тут во двор подкатил голубой УАЗик, припижоненный шторками, антенной радиосвязи и полудюжиной фар на крыше. Из-за руля выскочил шустрый чернявый дядя среднего ростика в китайской курточке и, подбежав к замершей компании, стал громко тянуть в себя воздух. Не унюхав искомого, погрозил пальцем:
– Кто поедет пьяным – уволю! По буровым жду отчёт завтра вечером.
Запрыгнул в машину и был таков. Первым подал сдавленный голос Машуткин:
– А ведь я уже хотел предложить вмазать. Вот это бы вмазал! Он вон какой злой сегодня, у-у-у! Поехали-ка отсюда, на трассе где-нибудь вмажем.
Все полезли в автобус, бойко обсуждая внезапный наскок председателя артели и подстилая под зады кто варежки, кто шарфик: сиденья были в инее. Погода была прекрасная: солнце, минус пятнадцать, но уже не зимних, студёных, а весенних, когда на солнечной стороне крыш начинает подтаивать снег и в воздухе пахнет чем-то таким, от чего коты вот-вот заорут.
