– Ку-курва! – злобно протянул вдруг пушкинист и кинулся на жену, опрокинув со стола графинчик с самогоном.
– Ай! Держите его! – завизжала та.
– Самогон! – зарычал Толстый, подхватывая на лету графин и прижимая к груди.
Средний не любил пьяных разборок, но в стороне отсидеться явно не получалось. Он прыгнул на спину пушкинисту и повалил того на диван:
– Спокойно, братан! Все свои!
Тот обмяк. Средний выпустил его, встал и тут же получил от «братана» пинок в живот – сосед вовсе не собирался сдаваться.
– Ах ты гнида!
И понимая, что сейчас разнимут, Средний быстро врезал подвыпившему «братану» слева и справа по соплям. В ту же секунду, сменив «Держите!» на «Ты что, гад, делаешь!», престарелая супруга кинулась спасать мужа. Неизвестно, чем бы всё кончилось, не вмешайся Лариска.
– Стоять всем! – так рявкнула она, что в соседней комнате заплакал ребёнок. – Валите домой, там разбирайтесь! Задолбали! – уже тише, но решительно добавила, вставая из-за стола.
Толстый, расставшись, наконец, с графином, оттолкнул соседку, подхватил на плечо пострадавшего и пошёл к выходу. За поверженным мужем на неуверенных ногах удалялась несчастная жена. Лариска ушла кормить ребёнка. Вскоре вернулся Толстый.
– И так почти каждый раз. Только я по морде стараюсь не бить, жалко дурака. Ну ничего, умнее будет. Хотя – вряд ли. Я его до подъезда донёс. Он там прорыгается, потом уже спать пойдёт к своей вешалке. Но как я лафитничек спас, а!
Среднему было не до смеха, но он улыбнулся через силу, потом махнул рукой:
– Чёрт с ним, наливай за спасение!
До утра они просидели вдвоём, смотрели телевизор, вспоминали студенческие весёлые годы, допили всю самогонку и изрядно окосели.
– Компоту хочешь? – неожиданно предложил Толстый.
– Давай! – неожиданно согласился Средний, хотя компоту ему совершенно не хотелось.
– Пошли!
Они выгребли на кухню. Толстый достал двухведёрную кастрюлю, наполовину наполненную компотом:
– Налетай!
Они поставили кастрюлю на пол, хотя тут же был пустой стол, сели рядом, прислонившись к тёплой печке, и запустили руки в жижу почти по локоть, вылавливая сухофрукты, обгрызая самый смак и бросая огрызки и косточки обратно. За этим интересным занятием их застала Лариска:
– Боже мой, вот свинство-то!
– Закрой амбразуру! Мы празднуем! – заплетающимся языком сообщил муж.
Средний подумал, что ему, как гостю и интеллигенту, хоть и техническому, должно быть стыдно, но стыдно почему-то не было.
– Садись рядом, Лариса! Тут ещё много! – от всей души предложил он.
– Кошмар! – застонала та и, удаляясь, погрозила кулаком: – Ваше счастье, что сегодня Новый Год! И не вздумайте песни петь. Ляльку разбудите – сами будете потом баюкать.
К утру, наконец, угомонились. А когда Средний проснулся от жажды, было уже за полдень. Все спали, Толстый оглушительно храпел рядом на полу. Он начал будить «спящего богатыря». Минут через пять толканий, пинков, толчков и зажиманий носа храп прекратился, но тело оставалось неподвижным.
– Пошли, похмелимся! – прошептал Средний.
– А у тебя есть? – Толстого как пружиной подкинуло. – Мы же вчера всё выпили!
Средний достал из сумки портвейн «Иверия».
– Ты – гений! Смотри, не урони! Придётся пол облизывать! – шёпотом проорал Толстый, и они крадучись пробрались на кухню.
Везде царил идеальный порядок.
– На такую жену тебе молиться надо! – заметил Средний после первой.
– Это потому, что гость в доме. Иначе всё стояло бы, меня ждало. А тут аж пелёнки постираны. Приезжай чаще!
Они допили портвейн пропорционально собственному весу, так что Среднему досталась только треть. Он начал собирать вещи: назавтра им обоим надо было на работу. Заспанная Лариска предложила компот, но все почему-то выбрали чай.
Супруги, пока дочь спала, вышли проводить гостя. По дороге к остановке Толстый остановил жену и предложил:
– Лариса, заткни уши! Я тебе что-то скажу, а ты по губам попробуй прочитать!
Та заткнула уши. Толстый дважды гулко испортил воздух и облегчённо произнёс:
– Фу! А то с утра живот пучит. С компота, наверно. Хоть регулятор громкости в задницу вставляй!
– Ты сказал: с Новым Годом, дорогая любимая Ларисочка! – догадалась жена.
