— Аркадий! — услышал я не совсем трезвый окрик.
Обернувшись, я обнаружил компанию, сидящую на скамейках под навесом, напоминающим беседку, на беседке по-русски было написано «ВСЕ СУКИ». Компания состояла из бывших обывателей города Бердичев, я когда-то учился с ними на курсах иврита.
— Давай выпьем! — предложили они.
На скамейке у них лежали сваренные вкрутую яйца, помидоры, хлеб, соль, стояла початая бутылка водки, пластиковые стаканы слегка шевелил морской ветер. Точно так же они, наверное, сидели, у себя в Бердичеве. С приездом в Израиль жизнь этих людей совершенно не изменилась. Зачем они уезжали вообще?
Женщины в компании были раскормленные, рыхлые, с белыми, некрасивыми телами. Из-под купальных трусов у них выбивались курчавые пушкинские бакенбарды. Какая мерзость! Как же это можно так за собой не следить! Охране пляжа, я считаю, необходимо дать строжайший приказ — не пускать в места общественного отдыха подобных особ. Эти бакенбарды, отросшие чуть не до колен, оскорбляют эстетические чувства окружающих, вызывают рвотный рефлекс. Бердичевские кавалеры были под стать своим дамам — пузатые, обросшие по всему телу рыжими волосами, морды красные, лоснящиеся. Пить я с ними, естественно, не стал, а пошел дальше бродить по берегу, сфотографировав на прощание колоритную группу обрюзгших людей. Я думал, они застесняются, начнут прикрывать свои безобразные тела, но бердичевцы, к моему изумлению, наоборот, обрадовались, что их снимают, начали позировать. Удивительно!
Пройдя вдоль кромки воды метров пятьсот, я заметил на берегу загоревших до черноты людей. Подойдя ближе, я понял, что это рыбаки, они вытаскивали из моря невод. Это уже было интересно. Что принесет рыбакам сеть, какие рыбы попадутся? Как хорошо, что я взял с собой фотоаппарат! Длиной невод был около километра. Рыбаки, старательно упираясь ногами в песок, вытаскивали тяжелую сеть, напоминая своими напрягшимися от натуги лицами волжских бурлаков позапрошлого века. Конечно же, я сфотографировал этих тружеников. И сел покурить. Вскоре на берегу появилась шевелящаяся от рыбы мотня невода, как ртуть, бултыхалась в сети серебристая масса.
Рыбаки расставили на берегу пластмассовые ящики и стали кидать в них рыбу, сортируя по видам и размеру. В сети запуталось много крабов. Рыбаки вытаскивали их и кидали в кучу на песок. Это были так называемые «голубые крабы» — ценнейший деликатес. Они шевелились, щелкали клешнями, некоторые, особенно проворные, устремлялись к морю, спасаясь в полосе прибоя. Пока они все не разбежались, я поспешил к бригадиру рыбаков.
— Крабов продаешь? — спросил я.
Бригадир уставился на меня как на ненормального.
— Зачем они тебе?
— Есть, зачем же еще?
— Это не кошерные животные, их есть нельзя, — пытался объяснить мне бригадир.
— Мне можно.
— Ты что, гой?
— Да. Я не еврей, — признался я.
— А, ну тогда забирай их всех, — сказал главный рыболов и дал мне пластиковый пакет.
— А сколько это будет стоить?
— Нисколько, так забирай, — бригадир, очевидно, посчитал, что я и так Богом обделен — тем, что родился не евреем, а брать с убогого деньги ему не позволяла совесть.
Евреи ведь на полном серьезе считают себя богоизбранным народом, существами высшего порядка. На каком только основании? Мне совершенно непонятно. Я прожил несколько лет с этим народом и не заметил, чтобы они чем-то особенно отличались от людей других национальностей. Еврейская богоизбранность это такое же надуманное понятие как антисемитизм. Про антисемитизм мне вспомнился прекрасный анекдот.
Аборигены Новой Зеландии много веков не догадывались о существовании евреев, поэтому долгое время ошибочно считали виновниками всех своих бед и напастей злых духов, живущих в недрах Земли.
Дома я отварил крабов, добавив в кастрюлю с водой укроп, соль и лимон. По всей квартире разлился тонкий, экзотический запах морепродуктов. Шумовкой я выложил крабов на огромное блюдо и понес его в гостиную. Инга придирчиво осмотрела аппетитное блюдо с вареными членистоногими.
— А какие части у них съедобные? — спросила она.
Я разломал панцирь одного из крабов пополам и показал Инге довольно большие куски белого, упругого мяса, спрятанные под хитиновой оболочкой.
