Днем отец, как правило, занимался подготовкой к новому учебному году, поэтому Гарри обычно был предоставлен сам себе. Больше всего малыш любил гулять по саду или играть в своей комнате замечательными игрушками, подаренными Северусом. Каждая из них была достойна восхищения, но от волшебной метлы у мальчика захватывало дух.
Гарри очень понравилось летать. Правда, отец запрещал ему подниматься выше двух метров, но поначалу малыша и это вполне устраивало. Только когда он уже освоился и научился неплохо справляться с метлой, захотелось настоящих полетов – но отец в этом вопросе был непреклонен. Снейп рассказал мальчику, что, когда они приедут в Хогвартс, тот сможет увидеть настоящие метлы, на которых можно взлететь так высоко, как захочется. Вот только обладать таким сокровищем он сможет не раньше, чем подрастет – пока же Гарри придется довольствоваться лишь детской метлой.
Но больше всего малыш любил вечера, когда, покончив с ужином, они уходили в библиотеку. Отец усаживался в мягкое кресло, а затем, подхватив сына на руки, удобно устраивал мальчика у себя на коленях; и они вместе разглядывали забавные картинки в книгах. Для того чтобы Гарри смог легко научиться читать, Северус специально придумал интересную игру, и первые результаты не замедлили себя ждать.
Каждый раз перед сном молодой отец крепко прижимал к себе мальчика и шептал на ушко, что у него самый умный сын на свете и совсем скоро Гарри сам сможет читать все, что захочет. Кроме этого, малышу очень нравилось слушать занимательные истории о волшебном мире, о Хогвартсе и о том, с чем ему придется там столкнуться, например о привидениях! А иногда рассказы Северуса больше напоминали сказки о чудовищах, которые мисс Эгглестром время от времени читала на уроках: о драконах, гигантах и прочих страшных, непонятных существах.
Но наступала ночь, и Гарри вновь оставался один на один со своими кошмарами. И опять красноглазый человек убивал молодую женщину, а комната внезапно вспыхивала зеленым светом. Но вот уже мальчик сидит во дворе Дурслей, привязанный к гаражу. Появляется кузен Дадли и запирает его в клетку, а потом, развлекаясь, тычет палкой в своего пленника, в то время как дружок Пирс радостно поет: «Собачья жизнь! Собачья жизнь!» С каждым его словом дядя Вернон все туже и туже стягивает ошейник, пока Гарри не начинает задыхаться…
Отец больше не запрещал ему накладывать Заглушающие чары. И хотя мальчик по-прежнему делал это во сне, Северус совершенно непостижимым образом угадывал моменты, когда Гарри требовалась помощь: он незамедлительно появлялся в комнате сына и, вырывая его из очередного кошмара, прижимал к груди, ласково убаюкивал, нашептывая слова утешения, пока ребенок не успокаивался и не возвращался в постель. Часто, уложив сына, Северус продолжал сидеть рядышком, поглаживая худенькую спину малыша или проводя рукой по его растрепанным волосам. Только теперь уже Гарри не вздрагивал от этих прикосновений – он просто начинал привыкать к хорошему.
А вскоре Гарри обзавелся и первым другом – он нашел его в саду. Однажды, когда малыш играл в «Победителя драконов», проползающая мимо змейка легонько прикоснулась язычком к его лодыжке. Совсем недавно они беседовали с Северусом о змеях, и Гарри тогда спросил, зачем они все время высовывают свой язык. Отец сказал мальчику, что таким образом змеи знакомятся с окружающими предметами - они словно пробуют их на вкус. Поэтому, увидев рядом с собой маленькое создание, Гарри и не думал пугаться, он лишь поинтересовался:
- И какой я на вкус?
Услышав голос малыша, змея повела себя так же, как и та, с которой Гарри познакомился во дворе Дурслей: она приподняла голову и внимательно посмотрела на маленького человека перед собой.
- Ты разззговариваешшшь?
Гарри был готов к этому вопросу, поэтому даже не удивился:
- Да. А здесь больше нет тех, кто может с тобой говорить?
- Нет, сссо мной ещщще никто не разззговаривал,
- печально ответила змейка.
- Извини. Эээ... Я Гарри, а тебя как зовут?
- Зззовут? Я ведь не человек,
- змейка легко скользнула по ботинкам малыша, которые отец купил ему специально для игр в саду, и снова аккуратно прикоснулась язычком к голой лодыжке мальчика.
