Северус не поверил ее словам, но все равно кивнул, пожав ее руку.
- Увидимся утром, - сказала она. - Знаю, тебе очень хочется, чтобы Гарри простил тебя, но... попытайся сначала простить сам себя.
Северус еще долго стоял и смотрел на пламя, в котором исчезла женщина.
Прошло совсем немного времени, когда из спальни Гарри раздался плач, и Северус ринулся туда, чтобы спасти сына из лап ночных кошмаров. Пока он укачивал малыша и шептал, что все будет в порядке и что он никогда не бросит своего сына, Северус мечтал стать сильнее и лучше. Ради своего сына.
Но поздней ночью, когда мальчик, наконец, уснул, а Северус направился в свою кровать, он вспомнил слова Молли. Простить себя.
Это очень тяжело. Но Северус обязан научиться прощать. Ради Гарри.
Глава 8.
Глава посвящается пятидесятилетию нашего любимого и многоуважаемого профессора Северуса Снейпа!
Следующим утром Гарри проснулся рано от ощущения, что Трикли Тарт трется о его руку, прося покормить ее. От ее мурлыканья внутри у малыша разливалось странное тепло, и он гладил и почесывал книзла, глядя в ее яркие голубые глаза. Она была такой красивой. И хорошей.
Они лежали так несколько минут, пока зов природы не заставил Гарри встать и отправиться в туалет. Лодыжка уже не болела, так что Гарри смело опирался на ногу. Хотя туалет... воспоминание о том, как он бросил мокрые вещи на пол, а Нелли пришлось их стирать, заставило его лицо вспыхнуть.
Но теперь-то уже ничего не исправить, и Гарри оставалось только попытаться стать лучше, чтобы снова не разочаровать отца.
Он, конечно, не казался разозленным, особенно, когда они читали вместе, и за ужином, когда отец сказал эльфам приготовить любимый пирог Гарри. А на десерт у них был пирог с патокой! А Трикли вела себя очень хорошо, думал Гарри, намыливая руки. Как будто читая его мысли, книзл запрыгнула ему на плечо, щекоча шею хвостиком и заставляя мальчика рассмеяться. Гарри не хотел намочить Трикли шерстку, поэтому не гладил ее, пока не вытерся полотенцем, а затем вышел в гостиную.
К его удивлению, отец уже встал и теперь сидел в своем любимом кресле - которое Гарри, кстати, тоже любил больше всех, потому что они читали в нем каждый вечер - и просматривал журнал. Гарри любил смотреть, как отец читает, слегка наклонив голову и скривив губы, если читал о чем-то серьезном и тонко улыбаясь, если находил нечто забавным. Сегодня губы были сжаты. Журнал по зельям, наверно.
Взгляд отца скользнул по Гарри, и он сказал очень спокойным голосом:
- Доброе утро, Гарри.
- Доброе, отец.
- Хорошо спалось?
- Да, с... отец, - Гарри вздрогнул. Он иногда такой глупый. Как можно не запомнить, что отца нужно называть
отцом
?
Отец не заметил его глупость, только отложил в сторону журнал.
- Хорошо. Я рад, что ты проснулся так рано. Давай закажем завтрак и поговорим.
- Поговорим? - переспросил Гарри.
- Ничего, о чем стоило бы волноваться, Гарри, - ответил отец. - Я только хочу подготовить тебя к сегодняшнему.
- Да, отец, - Гарри пошел на кухню и забрался на стул. - А где Нелли?
Лицо отца потемнело.
- Сегодня она к нам не присоединится.
- С ней... с ней же ничего не случилось, отец?
- Нет, разумеется, нет, - отец заказал яйца, бекон, кашу, тосты, сок и бананы и уселся напротив Гарри. - Съешь хотя бы кашу и сок.
- Да, отец, - Гарри придвинул тарелку поближе и взглянул на отца, а затем на горшочек с медом.
- Хочешь меда?
- Да, пожалуйста.
Отец улыбнулся и обильно полил кашу медом, затем поставил горшочек обратно на стол и потрепал Гарри по волосам, и малыш очень, очень постарался не вздрогнуть, но погрустневшие глаза отца подсказали, что успеха он не добился.
Трикли запрыгнула к Гарри на колени, и тот отщипнул кусочек бекона и скормил ей.
- Гарри...
- Да, отец?
Отец сжал губы, как будто обдумывая, что сказать, но, в конце концов, потряс головой и решительно произнес:
- Мне бы хотелось, чтобы Трикли Тарт не попрошайничала за нашим столом.
- Она не попрошайничает, - нахмурившись, сказал Гарри. - Она ест только то, что я ей даю.
- Да, но... - отец вздохнул, - ей нужна ее собственная еда из ее собственной миски. И не за нашим столом.
