— А почему бы вам не перейти на пайп? — великодушно обратился он к жалкому парии Шварцу.
— Что? Куда перейти? — не понял пария.
— Этот человек, Нолик, невежа, не обращайтесь к нему, — сказала Геня. — Мне стыдно, что у меня такой муж. — Она выдержала паузу, прежде чем закончить мысль: — Чтоб человек не знал английского языка.
— Мне хватает иврита, — буркнул Кварц.
— Молчи, невежда. Я даже не могу сходить с ним в кино без того, чтобы на нас не шикали. Надо переводить ему каждое слово.
— Но ведь, кажется, есть специальный кинотеатр. — Нолик не сказал «для убогих», но прозвучало это так. — Ну, как его?
— «Исходус», — подсказала Лиля.
— Да-да, у него какое-то смешное название.
— «Эксодус» надо говорить, — поправил Борис, — и не будет тогда смешно.
Лиля покраснела.
— Ах, что вы, это ужасно, — сказала Геня. — Одна публика там чего стоит.
Лиля, не пропускавшая ни одного фильма с русским переводом, посетовала на отсутствие мест, где можно «приятно провести вечер» — она хотела сказать «нам несемейным», но воздержалась. И тут Нолик привел в движение магнетические силы своего ума:
— Я слышал, что в Тель-Авиве открылся клуб людей трудной судьбы. Имени Максима Горького.
— Ваш острый язычок режет без ножа, — заметила — очень правильно — Геня.
Борис же тоже правильно заметил:
— На каждый острый язычок есть еще более острый ножичек.
Выпили по четвертой и закурили снова. В те головы, что были послабее, уже начал ударять хмель. Геня кокнула на кухне тарелку. «На счастье, на счастье», — закричали все, только Шварц промолчал: он был скупенький. Кончив убирать посуду, перемазанную майонезом, кохавчиками, пеплом, хацилим, Геня стала обносить первым блюдом — бульоном, в котором плавал макаронный клинышек бабки. Это был прямой вызов Архимеду. Размеры клинышка не влияли на уровень бульона в тарелке. Нолик тут же заметил, что ему «слишком много бульона». Для Кварца это послужило сигналом к реваншу.
— Ей, видите ли, из-за меня в кино неудобно… Да мне из-за тебя за столом с людьми сидеть неудобно — все сама съедаешь.
Борис, напротив, держался мнения, что хозяйке «больше всех за столом магия».
— Магия ла[22], магия ла, — твердил он заплетающимся языком. — Она больше всех трудилась.
Геня быстро сменила тему разговора:
— Хватит вам над хозяйкой смеяться… Лиля, а что ты сегодня такая скучная. Устала миллионами ворочать? Лилечка у нас в банке трудится. Научила б, как разбогатеть.
Лиля постучала перстами в грудь — условный знак пищеводу поторопиться, — после чего сказала:
— Ну, есть разные тохниёт. «Итрон матаим», например, хорошая. Значит, ложите на программу схум ад арбат алафим и уже через год можете выбрать восемь тысяч, и еще вам дадут алваа. Или можно купить ниярот эрэх[23] — это тоже хорошо. А еще есть ле-зугот цаярим[24], это вроде как машканта…
— Ну, тебе-то машканта ни к чему, тебе твой дядя такой дворец отгрохал…
Однако Лиля была не из тех, кто строит свое счастье на лжи.
— Мистер Джона Полляк мне не дядя. Он мой покровитель.
— Не важно. Иногда чужой человек такое сделает, что куда там родному дяде. Квартира, — Геня начала загибать пальцы, — машина к свадьбе, а дети пойдут… Да ты что, мать, бездетный — он же тебе состояние оставит, эх!..
Геня говорила убежденно. Нолик только покачал головой:
— Так вот она какая…
— Так вот она какая, большая-пребольшая, — промурлыкал Борис.
— Нет, кроме шуток, Иланочка, — сказал Нолик, — ежели бы я да был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, я бы сию минуту на коленях просил любви и руки вашей, — и он действительно продемонстрировал, что было бы, если б он отвечал всем этим требованиям.
Кварц засмеялся.
— Смех без причины, знаешь, признак чего? — строго сказала Геня. Она, конечно, не могла знать, что рассмешило мужа: муж вспомнил, как тремпистка сегодня говорила ему: «Не ври, вы, русские, на нас женитесь только из-за приданого».
— Увы, — со вздохом продолжал Нолик, — я никак не могу просить вашей руки. Я заклятый мисогамист. — Он поднялся с колен и, став позади Бориса и Лили, уснастил их плечи, два внешних плеча, эполетами своих пальцев. — Мисогамист, Иланочка, — это такой мужчина, который не готов свою возлюбленную низвести до положения няньки, прачки, кухарки. Это вариант для Иланочки. Тебе же, муж чести и совета, — имелся в виду Борис, — скажу иное. Мисогамист — это тот, кто не желает закабалять себя союзом с нянькой, прачкой и кухаркой. Никогда, никогда не женись, мой друг, — вот тебе мой совет. Не женись до тех пор, пока ты не перестанешь любить. Женись стариком, никуда не годным. А то пропадет все, что в тебе есть хорошего и высокого. Все истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением…
