Эней
снова кивнул.
Его руки
застыли.
Понимание
пришло
мгновенно и
захватило не
только разум,
но и тело.
Такие штуки
называются, кажется,
инсайтами…
- Ты не
обиделся?
- Нет, - он
отпустил ее
ногу. - Не на
тебя.
Господин
Эйдельман, ну
вы и сволочь!
Буку ему
расстрелять.
Надо же.
- Юлиуш…
он хотел,
чтобы
праздник
продолжался,
верно? А еще
боялся за
тебя. А ты не
хотела ему
навредить.
- При чем
тут…
- Погоди.
Я думаю… Я
думаю, это
должен был
быть Карастоянов.
Он у нас
эмпат, как и
Эйдельман. И
он, прямо
скажем,
бабник.
- И что? -
не поняла
Ванда.
- Дело не
в том, чтобы
просто
шугануть
Корбута. С
этим бы
прекрасно
справились
охранные
службы "Куба".
Эйдельману
было нужно,
чтоб ты
влюбилась. Чтоб
было из чего...
сделать шоу.
Для той части
публики,
которая…
может видеть
и оценить.
-
Допустим. И
что?
Эней
поднял
голову. Нет,
она не
иронизировала.
Она
действительно
не понимала.
- Он
торговал
твоими
чувствами,
Ванда. Он нанял
нас, чтобы
вызвать их - и
выставить на
продажу.
- Да я
поняла. Что
из этого?
Эней
завис. Он не
знал, как
объяснить ей,
почему он
сейчас хочет
найти
Эйдельмана и
трясти, пока
какая-то
отсутствующая
клепка не встанет
на место.
Почему так с
людьми нельзя.
Почему он
считает, что
так с людьми
нельзя.
- Анджей,
- Ванда
притянула
его к себе и
взъерошила ему
волосы. -
Успокойся. Я
торгую
своими
чувствами. Я
все время так
живу. Вот
почему со
мной
невозможно.
То, что
сделал
Эйдельман…
да, мне это не
очень
нравится, но
ведь в конце
концов то,
что было… Это
настоящее.
Это не стало
менее
настоящим от
того, что кто-то
подтолкнул
нас.
Эней
молчал.
-
Послушай, -
Ванда села
рядом с ним. - Я
так живу. Все
на продажу.
Не я выбрала
себе этот
дар, но раз уж
он есть… Я
предпочла бы,
чтобы эти
выбросы
зависели
только от
моей воли,
чтобы я могла
управлять
ими, как
голосом. Но я
могу не
всегда. И
если кто-то
мне в этом помогает
- я только
благодарна.
Ты дал мне
взлететь -
спасибо тебе.
Тебя
подтолкнул
Эйдельман? Спасибо
и ему тоже.
Энею
даже не
пришлось
подавлять
злость - она
куда-то сама
ушла.
- Ты
решаешь,
когда
кончится
праздник,
верно?
- Ага.
- Можно
перенести
конец еще на
полчаса?
Глава 1.
Клуб
"Морена"
Но "горе
грішникові
сущу, —
Так
київський
скубент
сказав, —
Благих
діл вовся не
імущу!"
Хто
божії судьби
пізнав?
Хто де
не дума — там
ночує,
Хотів
де бігти — там
гальмує.
Так
грішними
судьба
вертить!
Троянці
сами то
пізнали,
З малої
речі
пострадали,
Як то
читатель сам
уздрить.
І.
Котляревський,
"Енеїда"
Занин
явился прямо
на
футбольную
площадку.
Эней в
какой-то момент
заметил, что
тот курит у
ограждения,
"зевнул" пас
от Веника,
мяч
перехватила
защита
"южных",
перепасовала
нападению...
Получая свою
порцию
матюков, Эней
побежал к краю
поля.
- Я тебе
звонил,
звонил... -
упрекнул
Занин. - Потом
добрался до
твоих - они
сказали, ты в
футбол пошел
стучать.
Эней
кивнул.
Дальнейшее
подразумевалось:
отстегнутый
комм лежал на
скамейке.
Рядом
послышалось
сиплое
дыхание -
Антон, игравший
за "южных",
подбежал к
фонтанчику, попить
воды. Занина
он знал в
лицо - но сам
перед Заниным
ни разу не
светился.
- Я пойду
переоденусь,
- сказал Эней,
застегивая
комм на руке. -
Или...?
Если уж
Занин пришел
прямо на
стадион...
- Да
ладно, не в
Мариинку
идем. Дело
срочное.
Срочное
настолько,
что... или у них
там в конторе
такая
горячка, что
Занину нужно
отчитываться
за каждое
движение - и
нет времени
на
неофициальные
контакты.
- Кого
украли?-
спросил Эней.
Он хотел было
открыть
дверцу
занинской
"победы", но
предупредительная
железяка
поехала
вверх сама.
- Мою
дочь, - сказал
мужчина с
заднего сиденья.
Эней
заметил его,
еще подходя к
машине, и принял
поначалу за
одного из
занинских коллег
- таким
бесцветным,
вытертым
было лицо. А
сейчас,
приглядевшись,
понял: это не
профессиональная
безликость,
это душевная
боль такой
силы, что
лишний раз и
бровью
двинуть
невозможно.
Эней
знал, как это,
и ничего не
сказал мужчине,
только
сдержанно
кивнул.
-
Александрова
Нина, - Занин
раскрыл
планшетку,
над "плитой"
появился
объемный
снимок: девочка
лет
пятнадцати,
длинноногая,
стройненькая
как
жеребенок, в
высоко
шнурованных
сандаликах и
модном коротком
платьице
фасона
"распашонка".
На темном
лице блестят
глазки и
зубки -
поскольку
папа
стопроцентно
белый, из "новых"
у нас, значит,
мама... У Энея
бухнуло сердце
- казалось, на
весь салон,
но никто не
заметил.
