– Договорились, значит, мы вместе пообедаем.
Всплеск паники во взоре; она заторопилась к выходу.
– О нет, к сожалению, я не могу. Дело в том, что я… я уже обещала.
– Ничего страшного. Встретимся в другой день, только и всего. На завтра у меня уже назначена встреча. А как насчет четверга? Скажем, в семь часов?
– Джейк, я…
– Вы чего-нибудь боитесь?
– Боюсь? – Либби прикусила верхнюю губу. Неужели она и правда боится?
Да, это, правда, тысячу раз, правда: она боится. И не только того, как воспримет Дэвид появление нового знакомого. После развода, стоило ей, хотя бы случайно, переброситься парой слов с каким-нибудь мужчиной, Дэвид или косился на него с откровенной враждебностью, или проявлял чрезмерную привязчивость – и то, и другое приводило ее собеседников в замешательство. За время разлуки с отцом мальчик так истосковался по мужскому вниманию, что Либби и думать не решалась о свиданиях, впрочем, и возможностей ей не подворачивалось.
– Давайте я запишу ваш адрес.
– У меня нет адреса. То есть мой адрес – это номер по пригородному шоссе.
К чему я канителюсь с ним? – в смятении спрашивала она себя. На лбу у этого человека написано – крайне опасен. Предупреждение: Джейк Хэтчер опасен для твоего сердца.
– Ну, хорошо, тогда скажите, как мы встретимся. И какую кухню вы предпочитаете? Что-нибудь экзотическое? Или национальное? Или, может быть, рыбные блюда?
Тут Либби выронила свой депозитный бланк; они с Джейком одновременно нагнулись за ним и столкнулись лбами. Тогда он поцеловал кончик своего пальца и приложил к ее лбу – сотни, раз она сама вот так прикладывала палец ко лбу Дэвида; в ту же секунду все ее оборонительные сооружения рухнули, как бумажная крепость.
– Ресторан мы с вами выберем потом. И все же неплохо бы узнать ваши вкусы.
Может, виной всему была повышенная солнечная активность. Или озоновые дыры. Так или иначе, в мозгу Либби словно что-то щелкнуло. Почти против воли она пробормотала:
– Думаю, нам лучше встретиться прямо в ресторане. Знаете, эти мексиканские…
– «Каса Колорадо», «Тижуана Фэтс», «Каса Азул», «Каса…».
– Вот-вот. «Азул» или как его там.
Либби вспомнила, как Билли говорила недавно, что в этом ресторане кормят отлично и цены вполне приемлемые.
– Что ж, вам и карты в руки, – заявил он. – Значит, в четверг вечером, в семь часов, в вестибюле. До встречи.
Либби возвращалась домой ошеломленная. Как же это случилось? У нее нет ни времени, ни сил впутываться в любовную историю; а то, что свидание с таким мужчиной, как Джейк Хэтчер, не пройдет для нее даром, она не сомневалась. Для нее-то уж точно не пройдет.
Но как он промахнулся, когда сказал – вам и карты в руки. Не в ее характере брать на себя решение, а вот если бы он искал слабую женщину, тут он попал бы в самую точку.
В четверг вечером Либби переодевалась четыре раза и, в конце концов, остановилась на брюках из тонкой шерсти с золотисто-черными разводами и на черной вязаной кофточке. Уолт возненавидел эти вещи, стоило ей сказать, что они куплены на распродаже в дешевом магазине.
Пришлось еще раз пригласить Билли. Дэвиду Либби объяснила, что она собирается пообедать всего-навсего со старым школьным приятелем.
– Я приглашу Джеффи пообедать у нас?
– Надо спросить – можно мне пригласить, Дэвид. Конечно, можно.
Либби сжала сына в объятиях. Впервые он выразил желание позвать в гости кого-то из своих новых друзей. Что ж, это добрый знак.
Всю жизнь Либби неловко чувствовала себя на людях, хотя, выйдя за Уолта – невероятно богатого, бесконечно влиятельного, – она постепенно научилась справляться с ролью его жены. Тем не менее, брак их распался, и тогда все свои душевные силы Либби отдала сыну. С тех пор как они переехали в старый родительский дом, она несколько раз, попросив свою кузину Билли посидеть с Дэвидом, отправлялась в одиночестве в кино или на лекцию, да еще вот побывала на этом вечере встречи выпускников.
Делала она это больше ради Дэвида, чем для собственного удовольствия; она хотела, чтобы он понял, наконец – если мама и оставила его на несколько часов, она непременно вернется. С каждым разом он принимал ее уход все спокойнее, но она знала, что мальчик еще не оправился от отчаяния, в которое поверг его разрыв родителей. И сейчас он то ходил за ней хвостом, то вдруг замыкался и смотрел на нее почти враждебно.
