Шаманы, целители, знахари. Древнейшие учения, дарованные самой жизнью - страница 100

А наша Алиса:

Универсум более фантастичен, чем мы можем себе представить, поэтому мне хотелось бы крикнуть вам вместе с Кекуле, увидевшим во время сновидения формулу бензольного кольца: «Давайте помечтаем вместе, джентльмены!»

Парадоксы времени и миры, возникающие в сновидениях — все это находится по ту сторону жестко определенных состояний собственного Эго и линейной теории эволюции. «Фантазия существеннее знания», — утверждал по этому поводу Альберт Эйнштейн, а его коллега Фрайман Дайсон добавляет: «У рассуждений, которые кажутся безумными только на первый взгляд, нет перспективы!» Давид Купер высказывается еще резче: «Будущее безумия — это его конец», имея в виду его «превращение в универсальную творческую энергию, а это и означает его качественное преобразование» [286].

Что такое целение, где оно должно начинаться и где заканчиваться? Пытаемся ли мы лишь избавиться от соматических заболеваний и сгладить психические недостатки? Или мы ищем чего-то большего? Следует ли лечить лишь то, что и общей медициной, и психиатрией характеризуется как болезнь? Безусловно, первая ступень называется целением тела и психики. Второй ступенью является целение «состояния собственного «Я». Здесь мы открываем себе плоскости трансперсонального, транстерапевтического. На этом уровне целением называется расширение восприятия и сферы коммуникации. Признаками раскрывающего новые возможности мира становится существование в нем многих миров и различных существ, голографическая матрица бытия, парапсихические энергии…

Шаман передает нам не только новые способы целения, он является примером для любого из нас: он олицетворяет наши неиспользованные возможности. Сделать его способности, его мироощущение доступным любому человеку — вот задача психологии будущего. Как это будет достигнуто, во многом остается еще неясным; я высказал здесь лишь некоторые соображения по этому поводу.

Целение в родовых культурах обладает совершенно иными, по сравнению с нашими, измерениями. Для шамана целение означает трансформацию, а не просто лечение некого недуга. Его цель — принципиальное «изменение полярности» бытия. Поэтому целение означает для него, повторим за Ницше, «переоценку всех ценностей» до достижения «сверхчеловеческих». Условием успешного целения является распутывание понятийных узлов нашего мышления; познание мира вне бремени понятий — вот его цель. Вера в истинность понятий, в то, что они есть реальные сущности, а реальные сущности — это то, что выражают понятия, — вот первая иллюзия, подлежащая трансцендированию. Опыт постижения «мира, лишенного языка», принадлежит изначально сфере психологии шаманов. Эммануэль Сведенборг, величайший из всех западных визионеров и «шаманов», сказал: «Я нахожусь сейчас впервые в таком состоянии, когда я ничего не знаю и когда все, прежде составленные мной представления, покинули меня, что означает начало любого учения. То есть сперва надо вновь сделаться ребенком и получить знания от кормилицы буквально влитыми в рот так, как это происходит сейчас со мной» [287]. От нас в значительной степени остается сокрытым то, насколько мы привязаны к слову и его значению. Для нас невозможно воспринимать мир иначе, чем через понятие, при этом совершенно неважно, каким содержанием наполнено слово. Хумпельпумпель [288], одно из тех странных существ, которых Алиса встречает в Зазеркалье, говорит по этому поводу:

«Если я употребляю слово, оно имеет то значение, которое я избираю для него, — ни больше, и ни меньше» [289]. Особенно точно выявляет эту мысль встреча Алисы с оленем: