– Ничего страшного, я потом зашью, – женщина поцеловала меня. – Играй, детка.
Через несколько дней она занесла нам платье, которое стало краше прежнего – всё в узорах! Я выглядела в нём настоящей Снегурочкой.
– Просто загляденье! – сказала женщина, любуясь мной. – Моей дочке платье уже мало, возьми его себе, Нулгынэт.
Я носила по праздникам чудесное снегуркино платье, пока не выросла из него. Мама сшила к нему красивую шапочку и подарила наряд другой маленькой девочке. Мы с мамой смотрели, как девочка бегает в нём вокруг ёлки и любовались. Снегурочка была просто загляденье!
Едем с братом в стадо. За спиной брата ружьё, я сижу в санях. Вдруг он резко начал понукать оленей. Оказалось, из кустов выбежала и погналась за нами стая волков. Олени в ужасе поскакали быстрее, понеслись, не разбирая дороги. Ветки несколько раз чуть не сбросили меня на землю и, наконец, сани опрокинулись. Олени запутались в постромках и деревьях.
Брат выстрелил по волкам, те уже близко. Я громко заревела и зажмурилась.
Сначала выстрелы слышались часто, затем реже, и вовсе прекратились. Я тоже замолчала. Открыла глаза. Олени стоят спокойно, брат озирается кругом. Я выбралась из саней.
– А где волки?
– Двое удрали.
С ружьем наперевес брат принялся таскать и складывать волков. Я насчитала целых шесть штук! Дрожу от страха.
– Замерзла? – спросил брат. – Иди, сядь между волками, они ещё совсем тёплые.
– Нет уж, – сказала я, клацая зубами.
Брат развел костёр, поставил на огонь чайник. После чая ободрал со зверей шкуры. Стало темно, даже месяца не видно. Под утро мы снова тронулись в путь.
– Премию за стаю дадут, – радовался брат.
Приехали артисты. Мы собрались в клубе и ждём концерт. Сначала на сцене никого не было, потом занавес закрылся, и кто-то вытолкнул перед нами заполошного дяденьку. От неожиданности он набормотал кучу слов. Ему похлопали. Занавес открылся. Артисты стали играть в жизнь, как обычно играют дети.
– Смотри, Таня, совсем как мы с тобой! – шепнула я подружке.
– Когда же петь начнут?
Но артисты продолжали играть. Никто, кажется, петь и не думал. Мальчишки принялись баловаться от скуки, и строгая тётя выгнала их из клуба. «Жаль, что я не шалила с мальчишками», – подумала я. Устала ждать концерт.
– Хорошо играют, – заметила Таня.
– Мы ещё лучше умеем, – возразила я. – Неинтересно мне, домой пойду.
И ушла домой.
– Ну как концерт? – спросила дома мама.
– Не было. Артисты просто играли.
– Как это? – удивилась мама.
– Как дети играют, так и играли.
– А потом?
– Потом – ничего. Заигрались.
Мама пожала плечом:
– Что за концерт!
– Вот уж не знаю, – я поскакала на улицу. Может, Таня уже пришла со странного концерта, и мы с ней поиграем в артистов.
В нашем посёлке не то что самолётов, но и тракторов нет. Тракторы мы видим только тогда, когда они едут по дороге в посёлок Депутатский. Но вот прокатилась новость, что приедет комиссия выбирать место, куда сядет самолёт. Все разговоры сводятся к этой волнующей теме. Мальчишка по имени Бодьук, известный проказник, хвастает:
– Если самолёт пойдёт низом, я обязательно схвачусь за хвост и полетаю!
Он показал нам свой игрушечный самолётик. Тогда сын соседей по комнате Омочук выпалил:
– А я… я возьму ружьё и подстрелю самолёт, как утку! – и размечтался: – Из него столько игрушек можно вырезать!
– Надеюсь, ты и с нами поделишься самолётными игрушками? – спросила я.
– Вас слишком много, – заважничал Омочук. Придёте пораньше, может, и достанется.
Дома я рассказала новость маме, и о том, что ребята собираются наделать из самолёта игрушек.
– Как только услышишь, что летит, разбуди меня.
– Ой, беда! Куда же он должен упасть? – испугалась мама.
– На посёлок, куда ещё…
Пока я играла, самолёт возьми и прилети. Прогудел страшно, белую полосу в небе оставил и закружился над посёлком. Я побежала с ребятами, за нами – женщины. «Тоже чего-нибудь собираются от самолёта отхватить», – думаю я. Женщины начали ловить ребят, и меня мама поймала. Пытаюсь вырваться – не тут-то было, держит крепко. Втиснула в дверь и затолкала под кровать. И сама за мной полезла.
