Шалунья Нулгынэт - страница 15
– Кто учил тебя решать? – спрашивают ребята.
– Все, – осторожно отвечаю я. Опасаюсь признаться в карточных играх. Прошлой зимой Никус проиграл в карты несколько оленей, и его за это ужасно ругали на колхозном собрании. Отобрали несколько карточных колод. У меня тоже есть старенькие потрепанные карты. Боюсь, что могут отобрать. Играю в них, прячась в укромном месте.
Однажды одноклассница Татка выследила меня и увидела мою игру в карты. Пришла я утром в школу, а там уже все известно, и учителю рассказать успели. Анатолий Васильевич завёл меня в учительскую.
– Ни взрослым, ни тем более ребенку играть в карты нельзя.
– Знаю… Больше не буду…
На перемене я поколотила ябеду Татку.
– Карточница! – крикнула она.
Меня стали дразнить «карточницей» и почему-то «яблоком». На первое прозвище я обижалась, от второго приходила в ярость. Я не знала, что это за слово, и подозревала худшее, вроде выражения «плохой человек». Сейчас думаю, что дразнили меня потому, что я была круглощёкой и румяной.
В школе мне нравилась русская учительница Любовь Ивановна. Она не знала по-якутски, поэтому дети иногда над ней смеялись. Ко мне учительница относилась очень хорошо, и я решилась спросить:
– Любовь Ивановна, что такое яблоко?
Она поняла последнее слово «яблоко».
Ответила по-русски, но я не поняла.
Её дом находился по дороге к моему жилью. Любовь Ивановна пригласила меня к себе. Усадила за стол, принесла и открыла какой-то ящик. Вынула из него красный мячик. Ах, какой чудесный шёл от него аромат!
– Вот что такое яблоко, – сказала учительница. – Ешь, пожалуйста!
Я не поняла. Сижу, моргаю глазами. Любовь Ивановна сделала вид, что жует. Взяла из ящика второй такой же мячик и звонко укусила. Брызнул светлый сок. Запахло прямо как… не знаю, с чем сравнить! Как всё самое вкусное на свете.
Так это еда! Я взяла яблоко. На зубах оно скрипнуло свежо, как снег под ногой. И оказалось действительно таким же вкусным и сладким, как обещал его запах.
– Яблоко хоросо.
– Да-да, это и есть яблоко!
– Хоросо… Скусно.
Я съела яблоко, встала со стула и подошла к двери.
– Домой? – спросила учительница.
– Да. Дом.
Она положила мне в сумку два яблока и горсть конфет. Сказала что-то длинное. Я согласно закивала:
– Да, да. Яблоко. Дом. Хоросо. На здоробье.
Дома рассказала, как ходила в гости к русской учительнице. Поделилась со всеми яблоками. Таких конфет, которые она мне дала, я никогда не пробовала. На них были прозрачные шуршащие фантики. Я угостила ими одноклассников.
– Яблоко, ребята, это очень здорово! Любовь Ивановна вчера подарила мне яблоки.
– Ты, ты яблоко! – хохочут мальчишки и девочки.
– Ладно, смейтесь. Правильное прозвище дали, за это спасибо. Хорошее прозвище.
После такого заявления они перестали обзываться. Но начали ябедничать на меня русской учительнице. Что было, чего не было – все докладывали. Она вызывала меня и долго со мной разговаривала. Я улыбалась и вежливо отвечала:
– Да, да. Хоросо. Да.
Из того, что она говорила, я не понимала ни слова.
Все Снегурочки – загляденье
К Новому году мы вырезали из цветной бумаги разных зверюшек и склеили красивые цепочки из флажков. Учителя поставили в школьном зале ёлку. Я никогда не видела Новый год. И вот он наступил.
Девочка, которая должна была представлять Снегурочку, внезапно заболела, и белый снегуркин наряд пришёлся впору мне. Учитель сказал, чтобы я пригласила всех к ёлочке, поздравила с Новым годом и что-нибудь спела.
– Ладно. Одну песню?
– Одну.
Я сделала всё, как он велел, спела праздничную песню. Вдруг все закричали:
– Браво! Бис! Ещё пой!
Когда я, вопреки учительскому наказу, спела ещё и поклонилась, с улицы зашел старик с белой бородой, в диковинной одежде (я сразу узнала в нём самого высокого учителя нашей школы). Это был Дед Мороз. Он взял меня за руку и повёл вокруг ёлочки.
Отличникам и хорошистам Дед Мороз вручил подарки. Мне тоже дали. Я отнесла подарок маме. Мама и другие родители сидели на стульях, расставленных вдоль стены. Дед Мороз позвал меня, – я сделала вид, что не слышу. Надоело медленно ходить со стариком вокруг ёлки, я хотела бегать с ребятами. Он подошёл и снова потащил к ёлке, но я вырвалась и тут уж вволю набегалась. Когда остановилась передохнуть, брат заболевшей девочки сказал, что я порвала наряд, и подвёл ко мне свою маму. Я испугалась.
