– Ты видел ту бабу?
– Которую?
– Она с депутатом-либералом приехала. Ты видел, какая на ней блузка?
– Видел, – облизнувшись, со вздохом произнес второй охранник, – дырчатая вся, словно сеть рыболовная, а под сетью – ничегошеньки нет.
– Соски, как каменные, сквозь дырки в крупной вязке наружу торчат. Она бы еще кольца в них всунула, как в уши. И специально, сука, перла прямо на меня, чтобы грудью меня коснуться.
– Можно подумать, ты отскочил.
– Отскочил, работу терять не хочется. В другое время и в другом месте я бы на депутата хрен забил, я бы его бабенку оприходовал, как нечего делать.
– Денег у тебя не хватит, – философски заметил второй охранник.
– Ей, ты знаешь, на деньги уже, наверное, смотреть не хочется. Они у нее из задницы пачками торчат. Ей что надо? Ей мужик нужен хороший, а не депутат старый, потрепанный.
– Думаю, что и мужиков у нее хватает. Улучив момент, Сиверов бесшумно спрыгнул на палубу, прокрался у надстройки прямо за спиной охранников. Те даже не пошевелились, занятые обсуждением очередной дамы, прибывшей в слишком короткой на их взгляд юбке. Их крепкие затылки напомнили Сиверову два булыжника у обочины дороги. “Придурки”, – подумал он, быстро сбегая по металлической лесенке вниз, туда, где располагались каюты. Открыл первую попавшуюся дверь. В узком коридоре появился охранник, который не успел рассмотреть Сиверова, быстро проскользнувшего в каюту.
На этот раз Глебу повезло. Каюта была пуста. Две кровати аккуратно застелены. На столике ваза с цветами. Глеб закрыл за собой дверь, быстро снял комбинезон и остался в костюме при галстуке.
Охранник остановился у двери, негромко, но настойчиво постучал.
– Что надо? – буркнул из-за двери Сиверов.
– Это охрана.
– Ну и что из того, что ты охрана, а я депутат. В туалет сходить не дают…
– Извините, – произнес охранник, скривив рот, и остался ждать.
Глеб с облегчением вздохнул. Естественно, он был готов к тому, что охранник попытается войти. Тогда с ним пришлось бы разобраться другим способом, более простым и надежным. Разобравшись, пришлось бы засунуть его под кровать, туда, куда обычно складывают чемоданы и где сейчас лежит его комбинезон.
Немного постояв у зеркала, Сиверов причесался, поправил узел галстука и осмотрел себя.
– Мужчина хоть куда. В таком виде можно и в ЗАГС явиться, сразу за жениха примут.
Он вытащил из вазы, стоявшей на столике в каюте, букет цветов, дорогой, стоивший никак не меньше двадцати баксов. Небрежно и элегантно стряхнул со стеблей воду, потом промакнул их салфеткой, сунул в рот сигарету, зажигать ее не стал, и появился в коридоре этаким хлыщом. На лацкане пиджака поблескивал депутатский значок.
Охранник даже хмыкнул. Никогда ему не приходилось видеть таких молодцеватых и элегантных депутатов.
– Земляк, огонька не подбросишь? Сиверов остановился, с торчащей в губах сигаретой подался вперед, словно хотел ею прикоснуться к кончику носа охранника. Тот отшатнулся, растерялся и почему-то схватился за кобуру.
– Не шали, земляк.
– Извините, привычка.
– Понятно… Из какого подразделения будешь, что прошел? – заметив шрам у левого уха охранника, осведомился Сиверов.
Тот что-то пробурчал про седьмое управление и наконец щелкнул бензиновой зажигалкой. Глеб прикурил и умудрился задуть огонек, не вынимая сигареты изо рта.
– Спасибо, браток, – он фамильярно хлопнул охранника по плечу и удалился, обдав его запахом дорогого одеколона.
– Везет же некоторым, – пробурчал охранник, – и здоровье у него есть, бабок, наверное, немерено и должность не маленькая. А я за свои три сотни горбатиться должен как проклятый. Сейчас напьется как свинья, начнет посуду крошить, бабу снимет, какую пожелает, может в каюте наблевать, и ничего ему не сделаешь. Вытрут, уберут, обмоют, еще и извиняться примутся, в глаза заглядывая. Вот это счастье, вот это жизнь!
Сиверов смешался с толпой и выглядел среди разодетых мужчин и элегантных дам абсолютно своим. Вдобавок разноцветные лампочки подсветки, громкая музыка, хохот и выкрики изменяли людей до неузнаваемости. Со вторым бокалом шампанского исчезла чопорность, узлы галстуков расслабились, пиджаки расстегнулись. Все вели себя раскованно.
