— Инга сама все рассказывала Маринке! А Маринка — мне. У Инги ведь никого больше нет в Москве, кроме нас. А вот теперь еще — вас!
Таранов вспомнил: его невеста действительно недавно навещала своих ялтинских подруг. Но поверить Любе Сашка просто не мог. Он удрученно молчал.
— Хотите еще доказательсьв?! — выкрикнула Люба, заметив его состояние. — Пожалуйста! Помните, после того вечера Инга поехала ночевать к вам? Она рассказывала, что не допустила тогда вас до себя, хотя соблазняла все время. Знаете почему?! Потому что она еще не дошла до того, чтобы в один вечер переспать с двумя мужиками! А на следующую ночь сама к вам пришла, правда ведь? Она ловила вас!
— Зачем я ей? — хмыкнул Сашка.
— Ей нужна московская прописка! Она считает вас перспективным мужем, надеется, что вы быстро добьетесь степеней известных! Поэтому и положила глаз на вас! Любовью тут и не пахнет!
— Ловила, говоришь? — Сашке показалось, что он нащупал одно несоответствие в рассказе девушки. — Но я сам предложил ей пожить у меня! А она долго отказывалась! Как ты это объяснишь?
— Какой же вы наивный! Да это была просто тактика! Инга понимала, что подцепила вас, и водила наживку, чтобы вы заглотнули ее как следует! Прикидывалась пай-девочкой! А вы и клюнули!
— Нет, Люба, я тебе не верю! — отрезал Сашка решительно. — Инга давно уже живет со мной и не совершила за это время ничего, что могло бы хоть в какой-нибудь степени подтвердить твои слова. У меня нет оснований не доверять ей.
— Так вы на ней женитесь?
— Обязательно. Заявление мы уже подали. Я люблю ее!
Люба сникла. Она повернулась спиной к Таранову и пошла вон из аудитории. В дверях обернулась.
— Я желаю, Александр Васильевич, чтобы вам никогда не пришлось вспомнить мои слова и убедиться в их справедливости. Прощай, Саша! — добавила она тихо.
Вернувшись домой, Сашка пересказал всю историю Инге.
— Вот сука! — возмутилась та. — Да она совсем ошалела из-за того, что я перебежала ей дорогу. Сам видишь, как эта дура влюблена в тебя. Надо же такое выдумать про лучшую подругу! Ноги ее не будет на нашей свадьбе! И Маринки тоже! Они обе всегда мне завидовали! Красоте моей! Моему успеху у мужчин! Сами-то обе — мокрощелки! Целки несчастные!
— Ой, Инга, как грубо... — поморщился Таранов. — Не надо так о своих подругах. Тем более девчонки очень хорошенькие...
— Тебе нравятся? — надулась Инга. — Вот и беги к ним! Лиши девочек невинности, обеих сразу! Они будут счастливы!
— Прекрати, Инга, — мягко попросил Сашка. — Ты же знаешь, я люблю только тебя...
С тех пор прошли годы. Долгое время Таранов не имел повода разочароваться в жене, не имел случая выяснить, справедливы были обвинения Любы или нет. Правда, Сашка сильно подозревал, что Инга не любит его. Однако она никогда не давала ни малейшего основания заподозрить себя в супружеской неверности. Отчасти Таранов догадывался, почему так происходит: он вполне устраивал Ингу сексуально, и ей просто не нужны были другие партнеры. Кроме того, Инга боялась потерять московскую прописку и престижного мужа — кандидата наук, будущего доктора, который — она не сомневалась — скоро сделает блестящую академическую карьеру.
Медицинский институт Инга бросила сразу после свадьбы и несколько лет нигде не работала. Сашка получал приличную зарплату да еще подрабатывал репетитором — натаскивал абитуриентов к вступительным экзаменам. Денег с избытком хватало на двоих, а заводить детей Инга не торопилась — хотела пожить для себя. «Успеем хомут надеть», — говорила она.
Страшный девяносто второй год сломал благополучие семьи напрочь. Одуревшая с голодухи, с ужасом осознавая крушение всех своих надежд, Инга сама потребовала, чтобы Сашка уволился с кафедры. Он и не возражал по причинам не столько материального, сколько философского, мировоззренческого плана. Таранов больше не видел впереди великой цели, ради которой стоило бы терпеть лишения. Он потерял веру в человечество.
Сначала, повинуясь настоянию жены, Сашка попытался заняться бизнесом. Однако, лишенный как коммерческой жилки, так и настоящего стимула — деньги всегда мало интересовали Таранова, — вскоре прогорел и едва рассчитался с долгами. Вставал даже вопрос о том, чтобы приватизировать и продать квартиру. Но обошлось — выручил питерский коллега Кирилл, ставший к тому времени крупным предпринимателем, перебравшийся жить в Москву и женившийся на Любе Златниковой. Выручил Кирилл Сашку абсолютно бескорыстно, в память о старой дружбе и чтобы сохранить для себя единственного человека, с которым он и его жена еще могли поговорить иногда о поэзии. А при миллионных оборотах фирмы Кирилла те десять тысяч долларов, что задолжал Таранов, казались бывшему питерскому литературоведу несущественной мелочью. Он даже расписки у Сашки не взял на эту сумму. Кирилл порой больше просаживал за один вечер в казино.
