Шахерезада. Тысяча и одно воспоминание - страница 214
Мне интересно знать, сколько ему лет и продолжает ли он работать с Вами. Его талант еще не имеет твердой почвы – ему еще нужно учиться и учиться, слушать и слушать. Ваши «образные беседы» должны оказать свое действие в данном случае, и я всё же надеюсь, что Святослав Рихтер не остановится на своем настоящем и будет еще много работать над собой, если Москва не избалует его своими восторгами с весьма поверхностной критикой вроде «грубое forte» (чего я как раз не замечала).
Мне очень и всегда нравился пианист Яков Зак [уже разболтался – пометка карандашом], часто нравится Л. Оборин и другие, но для меня непревзойденный пианист в наше время – это Эмиль Гилельс! [«Высказано 16 лет назад!» – Пометка карандашом.] Пианист крупного масштаба, напоминающий Иосифа Гофмана в ударе (прибавляю «в ударе», так как и Гофмана я любила только тогда, когда он был «в ударе», обычно же предпочитала Бузони). Мало сказать, что у Гилельса всё в порядке, Гилельс – это совершенство в пианизме. Его яркая стихийность, увлекающая за собой, теперь перешла в период зрелости. Слушая Гилельса несколько лет тому назад, я была уверена в том, что этот еще не созревший плод несомненно созреет в скором времени, и я услышу этого мною избранного из всех пианистов – Эмиля Гилельса – в полном расцвете сил и подлинного фортепианного мастерства. Я не ошиблась: теперь, слушая Эмиля и ловя его стрелкой радиоприемника, я получаю огромное удовлетворение и каждый раз мысленно целую его рыжую голову, благодаря за доставленную радость.
Эмиль Гилельс и Давид Ойстрах – это два моих кумира, ни с кем не сравнимых и никем не превзойденных, даже в мировом масштабе.
3 февраля 1963. Тогда я не знала Вана Клиберна – он вне сравнений, потому что… Гений! [Пометка карандашом.]
Письма Валерию Молдаверу
Валерий Александрович Молдавер (1939–2011) – инженер-электромеханик, физик. Родился в семье потомственных инженеров. Одно время он жил в центре Москвы в большой коммунальной квартире, где его соседкой была Нина Ильинична Нисс-Гольдман (1892–1990) – известный российский скульптор, художник и педагог, старейший член Союза художников СССР. Она дорожила общением с ним и познакомила его со многими представителями старинной московской интеллигенции, в том числе с Александрой Вениаминовной Азарх-Грановской, салон которой он стал посещать и благодаря которому он познакомился со многими интересными людьми. Именно Нина Ильинична, знавшая Козловских задолго до их ссылки, передала с В. А. Молдавером письмо к ним в Ташкент. Это письмо послужило поводом для знакомства, перешедшего в дружбу.
Валерий Александрович сделал большое и очень важное для практики изобретение в области получения сверхпрочных металлов. Он искал пути для внедрения его в производство в нашей стране, считая это делом своей жизни, но не нашел поддержки у государственных чиновников. Постоянное напряжение, связанное с этими безуспешными попытками, послужило причиной его безвременного ухода из жизни.
Следующие два абзаца написаны другом семьи, Ирэной Савельевной Вербловской, по просьбе вдовы Валерия Александровича Молдавера, Анны Николаевны Богомяковой.
«Анечка, сегодня весь день просидела, почти не вставая, за чтением книги Галины Лонгиновны. И взяла меня за горло тоска – тоска по ушедшим людям, тоска от того, что за два проведенных у Г. Козловской вечера мы не сумели хорошо поговорить друг с другом. Запомнилось, как во второй вечер она говорила о враждебном отношении местного населения, об отсутствии собеседников и о том, что в конце 1950-х годов появилась возможность уехать в Россию, но они ею пренебрегли, потому что Алексей Федорович был связан с театром, потому что, строго говоря, и ехать-то было некуда. В столицы, где были друзья, – невозможно, а в провинции, практически, нечего было делать. Посылаю тебе прошенные тобою пять строчек…».
«Валерий Александрович Молдавер часто подолгу бывал в командировках в Узбекистане, где в один из приездов познакомился с Козловскими. Ученый и инженер, в своей профессиональной сфере он пользовался международным авторитетом. К тому же он прекрасно знал и любил литературу и историю, обладал безукоризненным вкусом и был феноменально начитан. О разносторонности его интересов говорит обширная библиотека, которую он собирал всю жизнь. Это был человек глубокого аналитического ума и большого личного обаяния. Поэтому естественно сложилась дружба его с Козловскими».
