Запряг Бурка – злого жеребца, которого постоянно приходилось приучать кнутом и лаской к дисциплине. Почему Дмитрий не кастрировал его, Саша не знал, сам он глухо молчал даже на прямые вопросы. Но, похоже, из понимания, что боевой конь должен быть злым. В бою это очень важно. И еще на племя. Хорош был конь! Хоть и не породистый, но сильный, с длинными ногами и крепкой спиной. Выносливый и красивый. Дворяне не раз просили продать – отказывал. Но когда спрашивали скрестить с кобылой – охотной соглашался. И Бурку хорошо, и он получал то каравай хлеба, то кусок говядины, то курицу. Дешево, конечно, но вкусно!
Сам сотник полюбовался на жеребца. Дмитрий уже напрягся, решив, что тот начнет отбирать, но сотник только рекомендовал не соваться с конем в горячие места, поберечь его, раз уж себя головы не хватает поосторожничать.
Р-раз! Дмитрий картинно, на публику сел в седло. Саша в ХХI веке и близко не подходил к лошадям, а не то, что ездил на них. Но опыт тренированного тела Дмитрия и несколько месяцев постоянных разъездов сделали новоявленного сына боярского опытным всадником. ГИБДД-то нет, лафа!
Десяток неспешно покинул лагерь и принялся осматривать окрестности. Навстречу им показался сменяемый десяток, который молча проехал в лагерь. Веселиться особых поводов не было. Промозгло, холодно, непрерывный дождь вперемежку со снегом. Прибалтийская осень никогда не была прелестной – ни в начале XVIII века, ни в XXI столетии. Грабить в окрестностях Нарвы тоже было нечего – все возможное разворовали, жители частью разбежались, частью находятся в Нарве, все дома в деревнях сожжены. Скукота!
Поездили несколько часов по окрестностям, остановились, давая коням передышку. Рачительный хозяин неподалеку успел посеять в конце лета озимую рожь, к октябрю ростки вытянулись в ладонь. Нежная зелень будет лакомством для коней. Лошадей, не расседлывая, отпустили на кожаных ремнях по полю, а сами собрались у большого костра. Всего в десятке было тринадцать человек – восемь детей боярских и пять холопов (один, правда, остался дежурить и кухарничать).
У разожженного костра рассаживались вольготно, особо не чинясь, где свободный дворянин, а где крепостной холоп. В боях и не такое бывает.
Сидели, травили байки, дожевывали куски хлеба, оставшиеся от утра, грелись. Вот уж действительно – солдат спит, служба идет. У Дмитрия забурчало в животе, утренняя каша заторопилась на волю. Пришлось поторопиться, оставить нагретое место у костра. Наверняка, сразу найдется любитель на чужое.
– Мужики, – предупредил он, – это мое место. Займете – побью и выгоню!
Дмитрий был парнем молодым, но очень сильным, связываться с его пудовыми кулаками желающих не оказалось, и весь десяток согласно промычал.
Дмитрий меж тем ходил между деревьев, досадливо бурча. Жизнь в эту эпоху было можно и кое в чем даже вольготно, но некоторые бытовые мелочи его удручали. Например, не просто отсутствия унитаза, элементарно сумасшедшая нехватка деревенских сортиров. Господа начальники, скучив кучу народа в одном месте, не побеспокоились об отхожих местах. Нет, они были, но больше по инициативе с мест или инклюзивно для бояр и генералов. А как быть рядовым, которые хотят есть ежедневно и не по разу и соответственно каждый день… Эх, начальники!
Внезапно он лоб в лоб столкнулся с незнакомцем. Встреча оказалась неожиданностью для обоих, но чужак был быстрее. Он выхватил нож и ударил в грудь противника.
Дмитрия спасла только мгновенная реакция молодого воина. Хозяин-то у тела новый, но инстинкты остались прежние. Он отмахнулся снизу-вверх и клинок прошел мимо, однако, все-таки зацепив плечо, распорол тягиляй, и коснулся тела. Рана была не тяжелой, но кровь сразу потекла бодрым ручейком.
– Ах ты, кикимора! – взревел Дмитрий и безыскусно ударил обидчика кулаком по голове. Будь он в ХХI веке, наверняка, по физическим параметрам стал бы боксером или иным головорезом. Удар был таким, что незнакомец мешком рухнул на землю без сознания. И кистеня не понадобилось. Хорошо быть здоровенным и сильным!
– У, леший тебя побери! – отругал он теперь уже собственный живот и присел под соседнее дерево справить нужду. А то проблема, из-за которой он здесь оказался, все же оставалась и заметно подпирала.
