- Колдовство, - сказала она, едва удостоив вниманием солнце, скатившееся с небес.
Принц пожал плечами и дернул оба повода - он уже давно вел и своего коня и ослика Звездочета. А сам Звездочет брел за ними следом. Если ведьмочка и Принц молчали, сберегая силы, то рот Звездочета не закрывался. Он соорудил себе бумажный веер, вырвав книги еще несколько листков, и теперь обмахивался им.
- Какая жарища! - говорил он. - Эй, ведьма, ты бы хоть нам грибной дождик накликала!
Ведьмочка не ответила, но что-то такое забормотала себе под нос, и вскоре горизонт над дальним лесом позади них потемнел, набух тучами. И если повернуться и всмотреться, то было видно, как неистовый ветер раскачивает верхушки деревьев, и стрелы молний впиваются в землю. Но ни облачка, ни дуновения прохладного ветра не досталось этой высушенной дороге, и только одна заблудившаяся молния с сухим треском сверкнула в небе.
- Сильное колдовство, - сказала ведьмочка.
- Эх ты! - поддел ее старик. - Заладила: колдовство! колдовство! В наше время это называлось миражом, галлюцинацией...
- Я и говорю: колдовство! - буркнула ведьмочка и прибавила шагу.
Звездочет некоторое время насмешливо кривил рот, и что-то бубнил о современных недоученных ведьмах, которые не могут отличить факт природный от колдовства, но потом ему наскучило.
- В горле что-то пересохло.
Принц вынул из седельной сумки флягу и протянул ее Звездочету. Старик отвинтил крышку и приник к горлышку с блаженной физиономией. Но вдруг закашлялся.
- Что ты мне дал?!
- Воду, - невозмутимо ответил Принц.
- Воду! - презрительно передразнил его Звездочет.
- От вина на жаре разморит, - спокойно ответил Принц и протянул руку за флягой.
Звездочет поспешно спрятал флягу за спину.
- Я сам ее понесу, так уж и быть.
Принц хотел что-то ему сказать, но передумал, пожал плечами и снова повлек усталых животных вверх по крутой дороге.
Спустя какое-то время Принц опять взглянул на загулявшее солнце, и обнаружил, что его положение снова изменилось. Теперь оно уже не легкомысленно и вопреки всякой логике болталось под ногами, а вернулось на прежнее место и злобно светило из зенита. Но вот дорога! Неизвестно, как это случилось, но она вдруг скрутилась полоской подожженной бересты. Теперь лес и солнце были точно у них над головой, а подъем все не заканчивался.
- Колдовство! - пробормотала ведьмочка, заметив, что Принц растерянно оглядывается вокруг. - Наваждение!
Только для Звездочета все эти солнечные пляски остались незамеченными. Он что-то интересное обсуждал сам с собой, часто прикладываясь к быстро пустевшей фляжке.
И когда Принц попросил воды, то ни капли не оказалось ни у Звездочета, ни у ведьмочки. Принц только махнул рукой и сунул фляжку в сумку.
И вдруг все пришло в должный вид. Перед ними расстилалось сухое, каменистое плато. Серые валуны торчали унылыми грудами тут и там. Солнце клонилось к закату. Стало как будто прохладнее, и где-то невдалеке, лаская слух, журчал родник. Принц отпустил животных, и они затрусили прямиком к воде.
- Какое необычное поле, - задумчиво протянул Звездочет. - Что-то тревожит в нем.
Ведьмочка стояла рядом. Ее, как и Звездочета, захватил развернувшийся пейзаж.
- Может быть, кости? - задумчиво предположила она.
И в самом деле, под каждым камнем белели вымытые дождями, обсушенные ветрами человеческие кости. Пустые глазницы черепов глядели из жесткой степной травы, словно предупреждая: не ходи! И костей было такое множество, будто в этом месте полегла не одна армия.
- Может быть, - философски ответил Звездочет. - Откуда же они взялись?
- Не так просто будет добраться до дворца волшебницы, - озабоченно проговорила ведьмочка. - Чую, тут какой-то подвох!
Ведьмочка оглянулась через левое плечо, где должен был стоять Принц, но там его не оказалось. Она завертела головой, однако не увидела его, но услышала лошадиное фырканье.
Родник бил из-под камня. Вода в нем была хрустально-прозрачная, и на вид такая студеная, что зубы сведет. Вода накапливалась в маленьком и мелком каменном бассейне, переливалась через край и уходила опять в землю. Удивительно, но вокруг не зеленела веселая трава, а рос унылый серый ковыль, и только над каменной чашей к шершавому телу валуна прижимался темно-зеленый плющ.
