Рыжий замялся.
— Да говори уж! — внезапно разозлился я. — Втравили меня в эту историю, так уж будь добр выкладывай всё начистоту. Как ты в кустах-то оказался?
— Живот у меня схватило, вот я и попросил Валерку остановиться. Терпел-терпел, а как повернули, вон там, на углу, совсем невтерпёж стало. Ну я и выскочил в лесок. А тут вдруг слышу — выстрелы. Я и…
— Ага. Штаны-то снять успел?
— Вам смешно, а мне каково было… — обиделся рыжий.
— Во-во, обхохотался прямо, — зло ответил я. — «Камеди Клаб», да и только. Смеху полные штаны. Ты хоть понимаешь, что вы с этим козлом лейтенантом наделали, а?
— Иван Петрович, ну простите пожалуйста, не знал, что всё так обернётся…
У меня челюсть, видно, до самой груди отвисла.
— А откуда, чёрт тебя побери, ты знаешь, как меня…
Я не успел договорить. Моё внимание привлекло движение на дороге возле «уазика». Кто-то отдавал отрывистые команды. Люди в камуфляже сгруппировались на обочине и гуськом потянулись в лес — слава Богу, в другую сторону от шоссе! Лейтенанта они повели с собой. Двинули прикладом в спину и повели. Через минуту они растворились в лесной чаще — словно их не было вовсе.
Я резко повернулся к рыжему и схватил его за грудки.
— А ну выкладывай, сволочь, всё, что знаешь! Откуда тебе известно, как меня зовут? Ну!
— Это всё Валерка… — прохрипел рыжий, извиваясь в моих руках словно пиявка в сачке Дуремара. — Это его идея. Да отпустите же вы меня!..
Я ослабил хватку, но совсем выпускать этого сопляка не стал. Силёнкой-то Бог меня не обидел, так что держал я его надёжно. Не вырвется, гадёныш.
— Ну! Говори!
— Вы — Рукавицын Иван Петрович, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, проживаете в Москве. Направлялись в село Куролесово по приглашению родственников вашего умершего отца. По вопросу наследства. Так?
Я смог только кивнуть. Слова застряли у меня в глотке. Это что же, заговор?! Против кого — против меня, что ли?!
— Так меня здесь ждали! — выпалил я, справившись наконец с приступом немоты. — Вы всё это подстроили, мерзавцы! Ты с этим твоим дружком! Подстроили, а?!
Он отчаянно закивал и зажмурился, ожидая, наверное, что вот сейчас я съезжу его по роже. Не съездил. А ведь надо было, надо!
— Дальше, сопляк!
— Валерка тоже Рукавицын. Брат он вам, по отцу.
Я присвистнул.
— Хорош родственничек, мать его!
— Это он украл ваши документы, ещё там, в поезде, когда вы спали.
— Тот тип в капюшоне? Которого ко мне в купе подселили?
— Да. Мы сели на поезд ночью, с проводником договорились, чтобы всё тип-топ было. Проводник — Валеркин старый знакомый.
— За сколько сторговались? Надеюсь, этот жирный боров не в накладе остался?
— Не знаю. С ним Валерка рассчитывался. А утром мы разыграли спектакль с проверкой документов.
— Спектакль? Так вы не менты?
— Я бухгалтером на ферме работаю. А вот Валерка настоящий милиционер. Он у нас на селе в отделении милиции самый главный.
У меня голова кругом шла. Такую операцию разработали — куда там ФСБ! ФСБ отдыхает. Но зачем, зачем?!
— Какого хрена вам от меня нужно? Причём тут милиция?
— Валерке важно было, чтобы вы не доехали до Куролесово. Всё из-за отцовского наследства. Дом после отца остался. Не хотел он, чтобы вы в доле были, вот и устроил этот спектакль. Расчёт был прост: ссадить вас на глухой станции, отвезти вас куда-нибудь подальше в лес и оставить одного. Без денег, без документов. Пока-то вы доберётесь до нашего села — глядишь, и сроки все пройдут.
— Какие ещё сроки?
— Полгода. У вас было полгода, чтобы заявить о своём праве на наследство. По закону.
Ах, ну да, полгода… Двенадцатого июля истекает шестимесячный срок со дня смерти того типа, который числился моим отцом. А сегодня… сегодня уже десятое. Иначе говоря, послезавтра я лишусь наследства, если не успею заявить о своих правах.
Да пропади оно пропадом, это дурацкое наследство! Пусть подавятся им! Мне оно даром не нужно, я с самого начала, с той самой телеграммы, не собирался претендовать на него. А поехал… поехал просто так, сам не знаю зачем… Чтобы развеяться, наверное, отвлечься от рутины повседневности, от работы. Перемен захотелось. Чем не повод сорваться с наезженной орбиты? Да и для Буркова, главного редактора, хорошая отмазка, иначе бы не отпустил.
