Сегодня не нужно было спешить к лошадям, но зато снаружи ее дожидался целый новый снежный мир, который необходимо было исследовать.
Девочка накинула поверх пижамы купальный халат, сунула ноги в мокасины и спустилась вниз. Огонь еле тлел, но она кинула в камин журнал, поворошила кочергой, взметнув яркие искры, и он сразу ожил. Тогда она подошла к двери и распахнула ее. Снаружи ворвался холодный ветер; там все еще шел снег, но уже не так сильно. Ники оставила дверь открытой, поплотнее запахнула халат и выбралась на крыльцо.
Мир был завален снегом. Все естественные очертания были смягченными и смазанными. Снег лежал повсюду: на изгородях, свисая с них забавными шапками, на странных холмах, которые недавно были кустарниками; снег громоздился на крыше сарая и на поленнице дров. Ники еще никогда в жизни не видела так много снега.
У детей, которые когда-то жили здесь, были санки, она своими глазами видела их в сарае. И она знала, куда отправится. Слева от дома, совсем недалеко, была горка, не очень крутая, но на ней вполне можно было как следует разогнаться.
Ники посмотрела через темноту на восток, где находились невидимые за летящим снегом горы. Она чувствовала, что надвигается какая-то перемена. Она не могла ждать рассвета. Ждать было выше ее сил!
* * *
Соларатов наблюдал за ребенком через очки ночного видения: маленькая фигурка стояла на зеленом поле на дне аквариума, в который превращала мир электроника, усиливающая малейшие проблески света. Взбудораженная снежным искушением, девочка рано проснулась и теперь стояла на крыльце перед дверью, маленькая зеленая капля. В следующее мгновение она сбежала по ступенькам, сгребла обеими руками пригоршню снега, слепила небольшой, отчетливо различимый круглый снежок и кинула его перед собой.
Ожидание наконец закончилось. Соларатов отложил НВ-очки и взял бинокль «лейка». Он навел на девочку точку дальномера и нажал на кнопку, посылая невидимый лазерный импульс, который мгновенно долетел до ребенка и вернулся, чтобы сообщить точные данные. На дисплее, появившемся справа от изображения, возникло число 557.
Пятьсот пятьдесят семь метров. Снайпер задумался на секунду, вычисляя поправку на боковой снос и снижение, а затем поднял винтовку и навел на девочку нужную миллиметровую отметку на нижнем отрезке вертикальной шкалы. При этом ему казалось, будто он совершает нечто непристойное, но что поделать, ему необходимо было прочувствовать ощущения, которые испытываешь на этой огневой позиции.
Точка почти полностью закрыла ее смелую маленькую грудку. Мускулы снайпера, хотя и задеревеневшие, оставались мощными, и он зажал винтовку между мостом из собственных костей и землей и с уверенностью профессионального стрелка держал точку на выбранной мишени. Никакого шевеления или дрожи, никаких страхов или сомнений, которые могли бы предать в решающий момент. Его палец прикоснулся к спусковому крючку. Стоит ему захотеть, палец плавно согнется, развив усилие в два килограмма, и девочка навсегда расстанется с этим миром.
Он отложил винтовку, довольный, что у него осталось вполне достаточно энергии.
Теперь ясно, что завершение работы – только вопрос времени.
* * *
В первое же мгновение Суэггер понял: дело плохо.
Вместо того чтобы сгруппироваться и падать вниз, как пушечное ядро, он молотил руками и ногами, испытывая при этом панический страх. Ему никогда в жизни не приходилось прыгать с парашютом, и невозможность контролировать происходящее совершенно ошеломила его. И дело тут было не в том, что он струсил; просто, когда он растерялся от незнакомого ощущения полной беспомощности, власть захватили его самые глубинные рефлексы. Ветер лупил его, словно кулаками, трепещущее тело летело вместе с этим яростным ветром, и Боб пытался подтянуть колени к груди и схватиться руками за щиколотки, но никак не мог совладать с силой воздуха, проносившегося мимо него со скоростью сотен и сотен километров в час.
Он заорал, но звука не было, потому что он кричал в кислородную маску. И все равно это был крик, безумный вопль, вырвавшийся из его легких, словно он был какой-то безмозглой тварью, жалким животным. Он слышал, как его неузнаваемый голос отдался в шлеме.
