– Ну, со мной все в порядке. Меня выкинули на пенсию, так что я живу без всяких серьезных проблем.
– А теперь давай вываливай, в чем дело. Не иначе, ты прикатил в Лондон со своей хозяйкой и ищешь место, где бы остановиться. У меня есть квартира, и ты можешь жить там сколько и с кем угодно.
– Нет, Джек, ты не угадал. Это по части S-2.
– Только скажи – и получишь все, что угодно.
– Ничего серьезного, просто небольшая любезность.
– Ганни, открою огонь по готовности.
– Так вот, я думаю, что ты со всеми своими делами, связанными с безопасностью посольства, имеешь контакты с британскими разведывательными агентствами.
– Черт возьми, мне постоянно приходится иметь дело со Скотланд-Ярдом и двумя управлениями МИ.[51] У нас с ними работают два офицера, но тебе ведь не нужно рассказывать, что такое офицеры.
– Еще бы. Значит, ты наверняка должен знать в МИ-5 или МИ-6 какого-нибудь хорошего парня наподобие сержанта.
– Джим Брайант был колор-сержантом Специальных авиадесантных сил. Сейчас он занимается в МИ-6 координацией мер по охране посольств. Я встречаюсь с ним чаще, чем хожу в гальюн, особенно когда на нас сваливаются какие-нибудь шишки, нуждающиеся в особых мерах безопасности.
– Что ж, наверное, это как раз то, что требуется. А теперь слушай, в чем дело. В семидесятом году в Великобритании действовал один парень по имени Фицпатрик, но я думаю, что он был русским агентом или был завербован русскими. Я понятия не имею, в каком качестве он тут был, что делал и что с ним случилось дальше, но мне будет чертовски полезно хоть что-нибудь узнать. Ты не мог бы сунуться к этому своему приятелю и попытаться вытряхнуть из него какие-нибудь сведения? Если кто-то на свете и знает, чем воняет дерьмо Фицпатрика, то в первую очередь это должны быть парни из их разведки.
– Ганни, а в чем все-таки проблема?
– Старые дела. Очень старые, но сейчас они снова вылезли и торчат у меня в заднице, как большая заноза.
– Ладно, я займусь этим делом. Если у них что-то есть и если это не слишком сильно засекречено, то Джим Брайант сумеет разнюхать то, что нужно. Я постараюсь ответить тебе как можно скорее. Ты в каком часовом поясе?
– Да уже собираюсь залезть в спальный мешок. У нас почти полночь.
– Сейчас я позвоню Джиму и, не откладывая, сбегаю к нему. Как тебе позвонить?
– Давай лучше я позвоню сам. Какое время тебя больше устроит?
– Звони в шесть вечера по нашему времени. У тебя это будет... это будет одиннадцать ноль-ноль, точно?
– Совершенно.
– И вот еще что: звони по прямому – 04-331-22-09. Попадешь в мой кабинет, и не нужно будет объясняться с посольскими телефонистами.
– Отлично.
– Ты закинул меня в тот вертолет, ганни. Если бы не ты, меня сейчас здесь не было бы. Я твой должник.
– Теперь мы квиты, Джек.
– До связи.
– До связи, – ответил Боб.
Он дошел до своего автомобиля и вернулся в мотель. Его комната была перерыта очень умелыми руками, все вернули на прежние места в то же самое положение, включая колпачок на тюбике зубной пасты. Но он точно знал, что здесь побывали люди. За ним следили.
Боб разделся, ополоснулся под душем и выключил свет. Наверняка он здесь чувствует себя гораздо лучше, чем они там.
* * *
Утром он позавтракал у «Денни», немного прогулялся, краем глаза наблюдая за своими надзирателями, которые очень умело старались оставаться незамеченными, и ровно в 11.00 позвонил из телефона-автомата в Лондон.
– Мэллори у телефона.
– Джек?
– Привет, ганни.
– Ну как, что-нибудь удалось узнать?
– И да, и нет.
– Вываливай.
– Этот Фицпатрик, он скорее слухи и легенды, чем реально существовавший агент. Англичане знают, что он работал здесь как раз в то время, но эту информацию они получили из расшифровок радиоперехватов с большим опозданием, уже после того как он перебрался на другое рабочее место, а где оно было – один черт знает. В общем, им не удалось выявить его, используя обычные методы наблюдения, а это означает, что он действовал не из посольства или какой-то известной точки.
– В этом есть что-нибудь странное?
– Это все очень странно.
– Ммм, – протянул Боб.
– Так что у них нет ни одной его фотографии. Никто не знает, как он выглядел. Никто не может точно сказать, был ли он завербованным ирландцем или же родился в России. Мне сказали, что, когда русские оказываются за рубежом, они могут довольно неплохо играть роль ирландцев, потому что у тех и у других есть заметное сходство в акценте. Другими словами, русский не сможет сойти за англичанина в Англии или за американца в Америке, но вполне сможет выдать себя за ирландца как в Англии, так и в Америке. Сточки зрения фонетики русское «ah» произносится при почти таком же положении языка, что и «ае» в классическом ирландском произношении.
