Дмитрий нарочно добавил последнюю безжалостную фразу, чтобы заставить наконец Феликса задуматься о серьезности положения. Рахманов буквально взвыл:
– Черт, что ты говоришь, Митя? Не рви душу! Мне такое и в голову не пришло! А ведь это, и вправду, вполне логичный вывод! Неужели я окажусь главным подозреваемым?
– Ну, пока судить об этом рано. Мы еще не знаем никаких обстоятельств дела. В предварительном порядке можно предложить такие гипотезы: во-первых, это могло быть заурядное вагонное ограбление, отягченное убийством...
– Ограбление? Митя, боюсь, у Веры с собой было не так уж много денег или дорогих вещей... Я, конечно, помогал ей и она ни в чем не нуждалась, но прельстить вора дорогими брильянтами или туго набитым портмоне Вера вряд ли могла.
– Мы с тобой не знаем, что именно могло показаться вору соблазнительным, лихие люди порой убивают свои жертвы за малое. Ладно, второй вариант – знакомство со случайным дорожным попутчиком, приведшее к трагедии. Случается, что добродушный с виду человек оказывается психопатом, склонным к убийству... Потом, нельзя исключать, что у молодой женщины, брошенной мужем...
– Не говори так!
– Почему, это ведь правда. У женщины, брошенной мужем, в Петербурге могла появиться какая-нибудь привязанность. Молодая красавица тоскует в одиночестве, а муж жить с ней не хочет и даже скрывает ото всех свой брак. В таких обстоятельствах утешитель не замедлит явиться. Допустим, он безумно ревновал и, узнав, что Вера уезжает к мужу, отправился следом... Кстати, на роль ревнивца мог бы подойти и Заплатин – но у него-то как раз неоспоримое алиби: принимал гостей в собственном доме, а после ухода компании разделил постель с некоей дамой. Когда я ворвался к нему, застал их вместе и было чертовски неудобно. Так что целая куча народу может поминутно рассказать, чем он занимался ночью и под утро...
– Митя, хорошо, что ты напомнил о нем. Я пока не вернусь домой, а сразу поеду в город к Заплатину. Нужно предупредить его обо всем, пока с ним не успел поговорить следователь. А то ты, узнав об убийстве, метался и искал меня у Заплатина, Бог знает, что он может по этому поводу ляпнуть на допросе. Мне лишние проблемы вовсе не на руку. Да и матушке пока ничего о Вере не говори, придумай что-нибудь о том, где мы были.
Высадив Колычева у ворот усадьбы и предоставив ему самому объясняться с княгиней о причинах их долгого отсутствия, Феликс погнал экипаж в город. У Заплатина он, как и следовало ожидать, задержался надолго.
За это время в усадьбу успел приехать судебный следователь, который побеседовал обо всем с княгиней. Долго и тщательно скрываемая правда вылезла наружу, причем самым неприглядным образом. Княгиня слегла с сердечным приступом, и Дмитрий распорядился послать за врачом.
Следователь прождал часа три, невероятно удивляясь тому, что безутешного вдовца невозможно застать дома, и уехал, попросив передать князю Рахманову вызов в Окружной суд.
Феликс, вернувшийся поздно и изрядно подшофе, остался доволен, что беседа с представителем власти отложилась еще хотя бы на сутки.
– Ты мог бы хоть сегодня не пить, – укоризненно заметил Колычев.
– Да брось, Митя, я так, немного, на помин души убиенной рабы Божией Веры. Ты не знаешь, как мне сейчас горько!
– Почему же не знаю, мне тоже доводилось терять любимых...
– Ладно, давай сейчас не будем спорить, чья боль больнее. А мои дела, кстати, устроились как нельзя лучше. Заплатин подтвердит, что я провел всю ночь у него в гостях.
– То есть как?
– Да вот так! И Алексей и все его гости скажут, если потребуется, что я был с ними, веселился до рассвета, а потом устроился в доме Заплатина поспать. Алешка клятвенно мне это обещал! Это – алиби! Теперь я могу спокойно предаваться горю, не думая, что меня ко всему прочему еще и затаскают по судам.
– Господи, Феликс! Ты просто сошел с ума! Если ты ни в чем не виноват, лучше всегда говорить правду.
– Всегда говорить правду – очень мило для маленького мальчика, который без спросу взял у маменьки из кладовки банку варенья. А если речь идет об убийстве... Ты, Митя, не хуже меня знаешь, как много невиновных людей у нас попадает под суд и потом на каторгу. И даже прямых улик никто из присяжных не требует, вполне довольствуются косвенными, ловко подобранными следователем, а также красноречием прокурора...
