Пострада же Богови крепко, остави же земное царство и бысть мних, бе бо желание его паче меры аггельскаго образа. Сподоби же его Богъ и болший чин приати — скиму. И так Богови духъ свой предасть с миромъ месяца ноября въ 14 день, на память святаго апостола Филиппа.
Митрополит же Кирилъ глаголаше: «Чада моя, разумейте, яко уже заиде солнце земли Суздальской!» Иереи и диакони, черноризци, нищии и богатии, и вси людие глаголааху: «Уже погыбаемь!»
Святое же тело его понесоша къ граду Володимерю. Митрополитъ же, князи и бояре и весь народ, малии, велиции, сретоша и въ Боголюбивемъ[837] съ свещами и с кандилы. Народи же съгнатахутся, хотяще прикоснутися честнемь одре святаго тела его. Бысть же вопль, и кричание, и туга, яка же несть была, яко и земли потрястися. Положено же бысть тело его въ Рожестве святыя Богородица, въ архимандритьи велицеи[838], месяца ноябриа, въ 24, на память святаго отца Амфилохия.
Бысть же тогда чюдо дивно и памяти достойно. Егда убо положено бысть святое тело его в раку, тогда Савастиян икономъ и Кирилъ митрополит хотя розьяти ему руку, да вложат ему грамоту душевную[839]. Он же, акы живъ сущи, распростеръ руку свою и взят грамоту от рукы митрополита. И приятъ же я ужасть, и одва отступиша от ракы его. Се же бысть слышано всемъ от господина митрополита и от иконома его Савастияна. Кто не удивится о семъ, яко телу, бездушну сущю и везому от далних градъ в зимное время!
И тако прослави Богъ угодника своего.
№ 4. Договорная грамота литовского князя Герденя с ливонским магистром и городами Ригой, Полоцком и Витебском[840]
Княз(ь) Гердень кланяетьс(я) всем темь, кто видить сую грамот(у), тие люд(и), што ныне живи суть, а темь, кто напосле приидуть, темь ведомо буди, какъ миръ есмы створил(и) промежи местеря и с ратьманы рижьскыми, и с полочаны и видьбляны тако, како грамот(а) написано, тако имъ надо всею землею отступит(и), што есть Лотыгольская земля, какъ не въступатися на тую землю, што княз(ь) Костянтинъ дал местерю съ своею брат(ь)ею, съ своею грамот(ои) и съ печатью, како боле того на ту землю не поискывати.
Верху того, про ту[842] пакость, што ся в розмирьи створило, какъ имъ от обою сторону отступити, што Руськая земля словеть Полочькая, от тое земли местерю и брат(ь)и его отступит(и) с всею правдою.
Верху того, немечькому гостю в Полочьскую волно ехат(и) торговат(и), купити и продат(и). Тако ж полочаном и видиблянину[843] полно гостити в Ригу и на Готьскы берегъ.
А где будет(ь) кто кому виноват, в томь городе правит(и), где тотъ ч(е)л(о)в(е)къ живеть, инде суд(а) ему не искати, которои волости ч(е)л(о)в(е)къ извинитьс(я), ту ему правда дат(и), или вина его.
А старому миру стояти княз(я) Герденя, княз(ь) тыих[844], кто по нем будет(ь).
Што поклепани[845] на резне и што словеть Лотыгольская земля, от того ся отступили с всею правдою, Местерь, также брат(ь)я его, отступили, што словет(ь) Полочьская земля, со всею правдою.
Сию грамот(у) тогды нап(и)сана в Ризе, коли б(ог)ъ былъ а лет и с летъ и ѯ лет и д ле(т) по рожен(ьи) б(о)жии дни за три дни.
№ 5. Договорная грамота полоцкого князя Изяслава с ливонским магистром и городом Ригой[846]
Слов(о) Изяслав(а), княз(я) полочьког(о), къ еп(иско)пу и къ местерю и къ всемъ вельневицем и ратьманом, всемъ горожаном: Полотескъ Видьбескъ одно есть, а воли есми б(о)жии и въ Молшелгове. А Изяславъ со мною однъ. На семь къ мне целовати кр(е)стъ въ правду, любовь имети и миръ, какъ было при первыхъ княз(ья)хъ полочьскы полочаномъ видьбляномъ волное торгованье въ Ризе, на Готьскомъ бере(ге)[848] и въ Любьце.
А рубежа не деяти.
А кому с кымъ тяжа, суд дати безъ перевода.
А суженого не послуживати.
А где кому годно, ту тяжеться.
Поручник(и), и долъжникы и холопы выдати.
А што ся въ рать деяло и въ рубежехъ, про то вамъ не мъщати, ни намъ вамъ мещати.
Чего ся есме отступили въ Ризе, к тому вамъ не приискывати ни людеи, ни земли, ни воды, ни борти.
На семь же целуите ко мне кр(е)стъ, по любьви в правду без всякого извета.
